— Так я и знала! Ему потребовался свидетель. Моего отчета, видите ли, оказалось недостаточно! — Энди раздирали раздражение и желание рассмеяться. — А я думала, он выпытывает у тебя нечто совсем другое.
— Что, например?
Энди смутилась.
— Твои намерения насчет меня. Я сказала, что мы спим вместе.
— Что?!
— Что мы спим вместе, — повторила Энди и расхохоталась, увидев ошарашенное лицо Джима. — Об этом он знал и без меня — от Коффи, просто ждал подтверждения.
— Коффи рассказал ему о нас?
Энди кивнула.
— Пока папа служил в полиции, они с Коффи были неразлучны. Именно поэтому мне так не хотелось сообщать о случившемся в полицию. Я знала, что вести все равно дойдут до отца. — Она покачала головой. — Впрочем, он воспринял их на редкость спокойно. — Ее отец лишь задал несколько вопросов, высказал несколько предположений и сменил тему, что было ему несвойственно. Теперь-то Энди понимала, в чем дело: он решил поговорить с Джимом по-мужски и выведать все, о чем умолчала дочь. — А я-то думала, он наконец понял, что я вполне могу позаботиться о себе.
— Он твой отец, — возразил Джим, засовывая кредитную карточку в карман джинсов. — Он всегда будет считать тебя ребенком, так что смирись с этим.
— Неужели прошло всего два дня? — простонал Джим, хватая ее в объятия, как только они переступили порог дома. Пинком закрыв дверь, он вытащил футболку Энди из-под пояса ее джинсов, чтобы добраться до груди. — С тех пор как мы отъехали от озера, я думал лишь о той минуте, когда вновь увижу тебя обнаженной, а ты словно нарочно издевалась надо мной, прижимаясь грудью к спине… Господи, Андреа, сжалься! — воскликнул он, почувствовав, как она сжала выпуклость под его джинсами.
— Именно этим я и занимаюсь. — Она продолжала ласкать его сквозь плотную ткань. — Проявляю милосердие.
— Ты сведешь меня с ума!
Она игривым жестом убрала руку, но Джим водрузил ее на прежнее место.
— Не останавливайся, продолжай! Ты дразнила меня последние двадцать миль.
— Разве тебе не понравилось? — кокетливо осведомилась Энди, уже зная ответ, но желая услышать его.
— Очень понравилась! — простонал Джим, пока она расстегивала молнию его джинсов и просовывала руку под ткань. — Я люблю тебя.
В порыве страсти он не заметил, что его признание на этот раз не испугало Энди: он был слишком поглощен физическими ощущениями. Едва она прикоснулась к нему, как Джим содрогнулся, дыхание сбилось. Сердце судорожно застучало.
Дрожь мышц, затрудненное дыхание, лихорадочный ритм сердца, невольные стоны — все это придало Энди сил, заставило почувствовать себя женщиной. Она встала на колени, стянула с Джима джинсы…
— Андреа! — издал он стон смертельно раненного и прислонился к стене. — Андреа!..
Протянув руки, он обхватил ее голову, удерживая ее, словно невообразимо тонкое, баснословно дорогое и хрупкое стекло. От страсти и любви его глаза стали золотистыми.
И прежде женщины стояли перед ним на коленях в подобной позе, но ни одна из них не вызывала в Джиме таких чувств — гордости, смирения, благодарности, влечения. Все его существо переполняли мучительная нежность и обжигающая потребность отдать все, оберегать и защищать, властвовать, поклоняться и обожать ее — женщину, которая превратила его в героя-завоевателя. Положить свое сердце к ее ногам, предложить ей свое тело, совершать подвиги в ее честь! Вместе с тем сейчас от слабости он едва мог пошевелить языком. Джим сумел лишь выговорить ее имя, скользя ладонями по плечам Энди, заставляя ее подняться на ноги.
Он прильнул к губам Энди, словно желая поглотить ее в поцелуе — трепетном и жадном, грубом и нежном, умелом и неловком. Энди таяла в его объятиях, доверившись силе его рук и жару поцелуя, желая в этот миг лишь одного: доставить ему величайшее наслаждение. Она не опасалась потерять саму себя, не испытывала тревоги, охваченная потребностью отдать все, что у нее есть. Она стала абсолютно беспомощной, оказалась во власти мужчины, сжимающего ее в объятиях, целующего так, словно ему было достаточно лишь поцелуев.
Их прервал телефонный звонок — два пронзительных, настойчивых сигнала, разорвавших тишину, словно выстрелы в мирном лесу.
Энди окаменела.
— Не обращай внимания, — пробормотал Джим хриплым от страсти голосом, но в этот миг включился автоответчик.
— Шлюха, — послышался в комнате гневный сиплый шепот. — Бесстыдная шлюха. Иезавель. Я предупреждал тебя, сука! Предупреждал не раз. Теперь ты поплатишься за все!