Да, она будет веселиться, и ни одна душа в зале не догадается, какая тоска скрывалась за маской невозмутимости. Все увидят то, что видели всегда: дерзкую и независимую Ребекку Грейнджер.
Она поклялась себе, что больше никогда не влюбится. Не будет чувствовать себя уязвимой перед мужчиной. Это слишком болезненно и унизительно.
И когда Саввас положил руку ей на талию, она ослепительно улыбнулась, и они закружились в танце.
– Эй, братец, теперь моя очередь танцевать с невестой, – произнес Саввас через несколько минут, когда музыка закончилась.
Застигнутая врасплох его словами, Ребекка вернулась к реальности и увидела перед собой человека, от которого ей, видимо, не суждено было скрыться.
Даже в тусклом свете свечей было видно, как воинственно сверкают голубые глаза Дэймона. Классическую красоту его лица с высокими скулами и чувственным ртом нарушала лишь легка кривизна сломанного носа, но это лишь придавало ему мужской притягательности.
Поспешно оглянувшись, Ребекка хотела позвать Савваса, но тот уже пригласил на танец Флисс. Она замерла в растерянности. Ее сердце заколотилось от мрачного предчувствия.
– Значит, теперь ты вознамерилась соблазнить моего брата? Еще одна попытка прибрать рукам состояние Астериадесов?
В ответ на его циничное замечание Ребекк гордо вскинула голову.
Неужели Дэймон злился? Кто дал ему право ее осуждать? Он совсем ее не знает и даже не попытался узнать ее получше.
– Иди к черту! – процедила она сквозь зубы и отвернулась.
– Нет, Ребекка. – Его рука проскользнула ей под локоть. – Я не позволю тебе устроить сцену и оставить меня одного посреди танцпола. Тебе не удастся сделать из меня посмешище.
Девушка попыталась вырваться, но он держал ее крепко. У нее не было ни малейшего шанса ускользнуть от Дэймона Астериадеса. А ведь последнее, чего ей хотелось сейчас, это оказаться в его объятиях.
Нет! Ни за что! Должно быть, она произнесла это вслух, потому что Дэймон резко развернул ее лицом к себе. Его губы сжались в узкую линию.
– Да, – прошипел он и зло сощурился. – Хочешь или не хочешь, но ты будешь со мной танцевать. – В этот момент зазвучала новая мелодия, и его правая рука легла ей на талию. – Хотя бы раз в жизни сделай что-нибудь ради других. Я не позволю тебе испортить Фелисити праздник.
Ребекке хотелось истерически расхохотаться. Похоже, Дэймон даже не подозревал, что разрушил жизнь Флисс. Доброй славной Флисс. Ее лучшей подруге и деловому партнеру. По крайней мере, они были партнершами до вчерашнего вечера, когда Флисс после репетиции свадебной церемонии передала Ребекке свою долю акций их совместной компании «Дрим Оккейженз». Потому что этого потребовал от нее Дэймон, ясно дав понять своей невесте, что та должна порвать все связи с Ребеккой. Флисс вначале пришла в ярость, но потом все-таки сдалась. И Ребекка хорошо знала, почему. Черт побери, она даже понимала, чем объяснялось столь отчаянное желание ее подруги выйти замуж за мужчину, который абсолютно ей не подходил.
Флисс не следовало принимать его предложение. Но, с другой стороны, ее можно понять: как могла она отказаться, если ей так хотелось обрести уверенность в завтрашнем дне? В отличие от Ребекки, Флисс не ощущала нависшей над ней опасности. Ее очаровали сила и могущество Дэймона, его власть и богатство.
Флисс не сможет противостоять его авторитету, и он полностью подчинит ее себе. Боясь, что Дэймон погубит ее подругу, Ребекка прошлым вечером приступила к решительным действиям.
При воспоминании об этом ее бросило в дрожь.
Она до конца своих дней не забудет гнев Дэймона, его презрение… его неистовую страсть.
– Не Фелисити, а Флисс, – мягко произнесла она, когда Дэймон повел ее танцевать.
Он непонимающе уставился на нее.
– Ей нравится, когда ее называют Флисс. Или она тебе об этом еще не говорила?
Черные брови мужчины сошлись на переносице. Она чувствовала тепло его руки у себя на талии, его волнующий запах.
– Ее зовут Фелисити, – отрезал он. – Красивое имя. Оно обозначает «счастье». Зачем сокращать его до вульгарного Флисс?
– Но она ненавидит, когда ее называют полным именем. Или ее желания ничего для тебя не значат?
Полное имя напоминало Флисс о трудном детстве, когда застенчивую и очень маленькую для ее возраста девочку обижали одноклассники. Напоминало о суровой дисциплине, царившей в доме ее приемных родителей, у которых было две родных дочери. Ребекка знала об этой семье не понаслышке, потому что ее тоже вырастили эти внешне строгие, сдержанные, но на самом деле благожелательные люди. Но как она могла объяснить все это Дэймону? Ребекка напомнила себе, что перестала быть опорой для Флисс. Теперь ее подруге придется самой себя защищать.
На несколько секунд ее слова смутили Дэймона, но затем его лицо посуровело.
– Как я называю свою жену, не твое дело. Я всего лишь прошу тебя не портить ей праздник.
«Свою жену»! Ее сердце снова пронзила мучительная боль.
– Мне кажется, ты несправедлив. – Ребекка надменно подняла бровь. – Например, Саввас сказал мне, что все устроено просто великолепно. И цветы, и платье, и торт. Я же не могла поставить под сомнение репутацию «Дрим Оккейженз».
