– Это…
– Неужели ложь? Но тебе ведь нечего сказать в свое оправдание, не так ли? Ты вышла замуж за Аарона Грейнджера из-за его состояния, а затем, промотав все деньги бедолаги, довела его до самоубийства.
Ребекка широко раскрыла глаза от возмущения.
– Знаешь, прежде никто не осмеливался говорить мне это прямо в лицо. – Ее рука беспомощно упала с его плеча. – Я знаю, что обо мне ходят подобные слухи, но никогда не думала, что такой здравомыслящий человек, как ты, верит подобным мерзостям.
Его рука крепче сжала ее талию.
– Да, но разве дело только в этих, как ты сказала, мерзостях. У меня предостаточно и других оснований презирать тебя. – Ребекка видела в его рассерженных глазах собственное отражение. – Я точно знаю, какая ты. Ты целуешься с женихом своей лучшей подруги, просишь его…
– Заткнись!
Он притянул ее к себе, чтобы не столкнуться другой парой.
– Ты из тех женщин, которые ни перед чем не остановятся, чтобы удовлетворить свою похоть. Вчера вечером…
Ребекка резко остановилась.
– Я же сказала, заткнись, – раздраженно воскликнула она. – Или ты хочешь, чтобы я устроила сцену, которой ты так опасаешься?
Они стояли посреди танцпола и в своей безудержной ярости не замечали, что музыка закончилась.
– Должно быть, я сошел с ума. – Дэймон отодвинулся в сторону, словно боясь об нее испачкаться.
Его слова вернули Ребекку к реальности. Это действительно какое-то безумие. Дэймон женат на ее лучшей подруге и поэтому навсегда для нее потерян.
Она резко повернулась и пошла прочь. Он не остановил ее.
Почти четыре года спустя
Вторник начался просто ужасно. Ребекка проспала, и когда плач Ти Джи разбудил ее, уже ярко светило солнце.
Ти Джи капризничал, и она быстро одела его. Ее охватило чувство вины. Надо было все-таки отвезти его к доктору: в выходные у малыша заболело ухо. Прошлым вечером он долго плакал, прежде чем уснул, и Ребекка большую часть ночи провела без сна, прислушиваясь к звукам из детской. Но, к счастью, он больше не просыпался.
Пообещав Ти Джи, что она пораньше вернется с работы и проведет остаток дня с ним, Ребекка вывела его из дома и усадила в машину.
Он снова закапризничал, и Ребекка всю дорогу пыталась успокоить себя тем, что Дороти – няня Ти Джи и бывшая медсестра – как следует о нем позаботится.
Посмотрев на хмурое личико малыша, Дороти, эта добрая душа, пообещала ему, что он будет смотреть мультики, сколько захочет, если сначала съест манго и выпьет сок. Личико Ти Джи мгновенно просветлело, и Ребекка почувствовала облегчение.
После того, как она передала Дороти лекарства Ти Джи, та сказала:
– Можешь не беспокоиться об этом молодом человеке. Все будет в порядке. Ты была с ним вчера, когда он больше всего в тебе нуждался. Сегодня ты можешь спокойно работать. – Видимо почувствовав, что творится на душе матери ребенка, Дороти добавила: – Отправляйся в свою «Шоколадницу», Ребекка, и не забудь привезти мне моих любимых трюфелей, когда вернешься за мальчиком.
– Разве я когда-нибудь забывала? – Ребекка улыбнулась пожилой женщине.
Заряд оптимизма, полученный от Дороти, не покидал ее всю дорогу до «Шоколадницы». Там, на пороге кондитерской, она замерла как вкопанная, не веря своим глазам. От ее хорошего настроения не осталось и следа.
В кондитерской сидел Дэймон Астериадес! В дорогом костюме и начищенных до блеска ботинках. Узел галстука был небрежно расслаблен. В Тохунге в это время года такой наряд был неуместен: город переполняли толпы туристов из Европы в футболках, шортах и сандалиях. Ребекка невольно залюбовалась изгибом его чувственного рта… пока не поймала на себе его ледяной взгляд.
У нее сразу пересохло во рту.
Терзаемая нехорошим предчувствием, Ребекка вошла в кондитерскую и охрипшим голосом спросила:
– Что ты здесь делаешь?
– Насколько я помню, единственным твоим положительным качеством являлись хорошие манеры. Неужели, живя в этом захолустье, ты утратила даже остатки цивилизованности?
Лишившаяся дара речи Ребекка уставилась на его красивое мужественное лицо.
Дэймон поднялся с кресла и выпрямился.
– Мне нужно кое-что с тобой обсудить.
– Со мной? – Внутри у нее все упало. Что он делал здесь, в Тохунге, в сотнях километров к северу от Окленда?
Дэймон указал ей на свободное кресло напротив него.
– А с кем еще мне тут разговаривать? – Его суровое лицо оставалось непроницаемым.
– Чего ты от меня хочешь? – раздраженно бросила Ребекка и тут же об этом пожалела.
Успокойся, приказала она себе. Он не должен видеть, что тебе страшно.
Дэймон не ответил и окинул ее взглядом с головы до ног.
– Ты не изменилась.
Это прозвучало вовсе не как комплимент, но Ребекку это ничуть не смутило. Она знала, что с ее внешностью все в порядке.
Собравшись с духом, она посмотрела в его холодные голубые глаза.
– Итак, чего ты хочешь? – Определенно не ее. Он никогда ее не хотел. Но вот Ти Джи… Ти Джи – это совсем другое дело.
Почувствовав во рту горький привкус страха, Ребекка нервно сглотнула.
Только сейчас Ребекка заметила, что в кондитерской полно посетителей. За исключением кресла напротив Дэймона, все места за столиками были заняты. Даже в кабинках, отделенных друг от друга экранами и пальмами в горшках, не было свободных мест. Но неутихающий гвалт голосов не смог ослабить беспокойство, которое вызвало у нее присутствие этого мужчины. Дэймон смотрел на нее так, словно ожидал, что она робко подожмет хвост и убежит.
