Онтологические мотивы - [10]

Шрифт
Интервал

есть результат мошенничества туз
из рукава ты был рожден в другом
и звезды чьи арабские названья
ты в детстве затвердил или не ты
а эти двое предположим муж
или избранница его постели
или у них совсем не так а есть
допустим третий пол раз третье дно
что эти звезды раз уж речь о них
не те что в колыбель твою глазели
и потому что этот мир не твой
не ты умрешь а он исчезнет сам
ты остаешься тайной без ключа
чтоб вечность получив на размышленья
гадать который час и кто спросил

Caput regni

все равно никуда не уехал
жил как будто причина была
поселиться с изнанки успеха
на дальнейшие плюнув дела
выйдешь с тощим на улицы ранцем
всюду зимние окна в огне
то ли падалицы у вьетнамцев
то ли роглики в tesco вполне
эти роглики с виду бананы
но без шкуры и тверже внутри
забываешь какие болваны
все начальники были твои
через житную к влтаве трамваи
до парижской где льдом по губам
дорогие в витринах товары
было время себе покупал
здесь в королле вставал на заправку
и карманники в праздник толпой
но не помнишь зачем спозаранку
целый город придуман тобой
лучше в сторону от вацлавака
от имперской людской нелюбви
там назначена в арке собака
вот и роглика ей отломи
дальше черным в снегу и барачным
город выглядит глазу немил
и становится космос прозрачным
на просвет как неправдой и был
силуэт углубляется в нусли
ледяными пролетами вниз
в нем ни радости больше ни грусти
погоди оставайся вернись

Берега

ты видишь их лица на том берегу
глаза в пелену окуни там
пока мы на этом растим белену
в логу пополам с аконитом
на этом вода холодна холодна
сезон ли виной непогода ль
на том как сомнамбула ходит одна
так медленно ходит поодаль
кто с этого сослепу ступит с шестом
в речную студеную жижу
тот станет одним из живущих на том
ты видишь их лица не вижу
проснешься на этой с утра стороне
на той ситуация та же
но к вечеру кажется кажется мне
уже и не кажется даже
вот огненный глаз божества с высоты
к полудню безжалостно выйдет
он синие наши согреет цветы
и желтые желтые видит
здесь каждый в жару персонаж с полотна
живущий в логу не вникая
зачем так река холодна холодна
и кто это ходит такая
серпу неповадно и стебли тверды
сплеча наудачу по корню
гляди подошла и стоит у воды
ты помнишь такую не помню

Крылья

когда избу на заре запирала
всех заплакать о себе собирала
придорожных из кювета кикимор
буйных леших из заречного бора
а русалок приглашала на выбор
но пришли толпой для полного сбора
приплелось еще печальное что-то
из-за черного как полночь болота
нагляделась на любимые лица
больше здесь я говорит не жилица
обрекли меня стыду и бесчестью
злое горе мне судьба причинила
словно вынули из воздуха песню
словно солнце окунули в чернила
ни ногой теперь назад ни версты я
невозвратные мои золотые
и заплакали тогда и завыли
в соснах совы загудели забили
а печальное из чащ где трясина
не имеющее формы и вида
провожало до калитки спасибо
ковыляло до плетня деловито
остальные обнялись поревели
и остались жить одни как умели
долго шла через покосы и пашни
в край где грохот и стеклянные башни
в небесах стальные птицы летали
в стороне обосновалась неблизкой
и приматывала крылья бинтами
и работала потом программисткой
прежней жизни от нее ни привета
далеко должно быть за морем где-то
отчего мы с ней не за морем вместе
слишком много там для нечисти чести
ни слезинки у реки ни укора
чахнет чаща в непричесанном виде
мы от века не имели другого
представления о свете и быте
небо черное в трясине качалось
лишь бы время все текло не кончалось

Городской романс

гортань перетянуло проводом
теснило легкие стеной
когда прощался с этим городом
и город в юности со мной
плыла река его красавица
и вечер в зареве дрожал
казалось мне что все останется
куда бы я ни уезжал
осталось пылью и осколками
былой любви в помине нет
а только боль о том насколько мы
дурны собой на склоне лет
зачем так бережно прощаемся
на обоюдном рубеже
раз никуда не возвращаемся
вернуться некуда уже
струятся в космосе напрасные
без встречи млечные ручьи
и насовсем погасли ясные
глаза убей не вспомню чьи
недолго беглому к мосту нести
скелет завернутый в белье
увы не будет больше юности
в прекрасном городе ее

Гость

одевала снегами зима
мировой минерал
разбегался и прыгал с холма
высоту набирал
за лисой устремлялся в лесу
засыпал барсуком
ледяную равнину внизу
измерял босиком
застывал у людского жилья
удивлялся порой
что за жизнь у двуногих своя
и не будет второй
заставала в распадке заря
но дерзал все равно
как старинный дерсу узала
в том японском кино
только правды не знал никакой
потому что нельзя
для чего облака над рекой
а под ними земля
почему если свет полоса
он не выгорит весь
кто такие барсук и лиса
и зачем они здесь
возвращался когда уставал
для прочистки систем
только изредка существовал
или не был совсем

Зеркало

в эти тревожные минуты
наши мысли почти неминуемо
устремляются к императору
как ему одиноко в ледяном дворце
и почему он все время молчит
у яшмовых ворот толпа затоптала шпиона
гарнизон на востоке остался без риса
ходили слухи что велено посылать
юных девушек для полкового котла
не верю но младшей соседской дочери
нет уже второй вечер
новый слуга вернулся лишь около полуночи
без шапочки и от него пахло вином
рассказывал что чжурчжэни уже в столице
и что кровь на площади у жемчужного храма

Еще от автора Алексей Петрович Цветков
Бестиарий

Стихи и истории о зверях ужасных и удивительных.


Детектор смысла

Новая книга Алексея Цветкова — продолжение длительной работы автора с «проклятыми вопросами». Собственно, о цветковских книгах последних лет трудно сказать отдельные слова: книга здесь лишена собственной концепции, она только собирает вместе написанные за определенный период тексты. Важно то, чем эти тексты замечательны.


Четыре эссе

И заканчивается августовский номер рубрикой «В устье Гудзона с Алексеем Цветковым». Первое эссе об электронных СМИ и электронных книгах, теснящих чтение с бумаги; остальные три — об американском эмигрантском житье-бытье сквозь призму авторского сорокалетнего опыта эмиграции.


Просто голос

«Просто голос» — лирико-философская поэма в прозе, органично соединяющая в себе, казалось бы, несоединимое: умудренного опытом повествователя и одержимого жаждой познания героя, до мельчайших подробностей выверенные детали античного быта и современный психологизм, подлинно провинциальную непосредственность и вселенскую тоску по культуре. Эта книга, тончайшая ткань которой сплетена из вымысла и были, написана сочным, метафоричным языком и представляет собой апологию высокого одиночества человека в изменяющемся мире.


Имена любви

Алексей Цветков родился в 1947 году на Украине. Учился на истфаке и журфаке Московского университета. С 1975 года жил в США, защитил диссертацию по филологии в Мичиганском университете. В настоящее время живет в Праге. Автор книг «Сборник пьес для жизни соло» (1978), «Состояние сна» (1981), «Эдем» (1985), «Стихотворения» (1996), «Дивно молвить» (2001), «Просто голос» (2002), «Шекспир отдыхает» (2006), «Атлантический дневник» (2007). В книге «Имена любви» собраны стихи 2006 года.


Атлантический дневник

«Атлантический дневник» – сборник эссе известного поэта Алексея Цветкова, написанных для одноименного цикла передач на радио «Свобода» в 1999–2003 годах и представляющих пеструю панораму интеллектуальной жизни США и Европы рубежа веков.