Онтологически человек - [66]

Мирддин совершенно не был расположен догадываться, что означает эта пантомима.

— Я не понимаю, — спокойно сказал он. — Скажи словами.

— Все горожа... брлм, брлм... Ммы... брлм, брлм... я... я хочу править этим городом! — наконец, выдавил он и приосанился.

— Хорошо, — сказал Мирддин. — Скажи — я принимаю на себя ответ за эту землю и ее жителей. Я желаю им добра и обещаю заботиться о них по милосердию и справедливости.

Хайнен открыл рот.

— Брлм! — вырвалось у него. — Брлым! Брлым!

Хайнен побледнел. Потом покраснел. Он менял цвет, как осьминог, Мирддину никогда не приходило в голову, что простое требование говорить правду может производить такой эффект.

Мирддин терпеливо ждал.

— Я-хочу-править-этим-городом! — наконец, выпалил Хайнен.

Мирддин покачал головой.

— Этого недостаточно.

Он обвел толпу глазами:

— Кто-нибудь другой может это произнести?

Все замерли.

— Эти слова — не заклинание, — сказал Мирддин. — Это просто решение, озвученное вслух. Вавилонское проклятие просто не дает вам говорить неправду. Неужели среди вас нет никого, кто может принять решение?

Он посмотрел на Хайнена. Хайнен заискивающе улыбнулся. На кряжистого мужчину рядом с ним. Мужчина набычился. На высокую женщину с копьем. Она отвела глаза. Стоило Мирддину взглянуть на кого-то в упор, тот подавался назад и старался смешаться с толпой. Это было бесполезно.

— Хотя бы попробуйте, — наконец, сказал Мирддин. — Вам необязательно говорить это мне. Главное — сказать это себе.

Он развернулся и зашагал прочь.

Брлм! Брлм! Брлм! неслось ему в спину. Будто болото булькало.

Мирддин впервые подумал, насколько ему повезло встретить Артура.

Он обошел весь город. Люди делились примерно на две категории — те, кто пытался разговаривать словами, и тех, кто договаривался друг с другом мимикой и жестами. И те, и другие при виде Мирддина разбегались. Он дошел до шестого круга — рядом с барельефом стоял полуседой человек и рассматривал его, склонив голову набок. Фигуре Солнцеликого кто-то уже пририсовал куском угля усы торчком, хвост и рога.

Мирддин подошел и встал рядом.

— Это я его вырезал, — сказал человек, обводя пальцем фигуру льва, с которым боролся Солнцеликий. Мне потом сказали, что Солнцеликий всегда должен быть выше. Я проходил месяц с ботинками на шее, в знак того, что нарушил естественный закон, когда сохранил пропорции.

— Очень сильная работа, — сказал Мирддин. Он даже догадывался, почему Мэлгон принял ее так близко к сердцу. — Вы большой мастер.

Человек попробовал что-то произнести — у него не получилось. Он несколько раз запинался и начинал снова. Мирддин терпеливо ждал. Наконец, человек покрутил головой и неловко засмеялся.

— Я пытался сказать, что она не стоит похвалы. Но это не так. Этот лев — лучшее, что я сделал. Я им горжусь. И мне лестно слышать похвалу, даже если она исходит от того, кто разрушил мой город.

— У меня не было цели его разрушать, — сказал Мирддин. — И его еще можно спасти. Если кто-то из людей возьмет на себя ответственность за него — город устоит. Может быть, ты?

— Я? — человек подался назад и замотал головой. — Нет-нет-нет. Не я! Почему я?!

Мирддин успокаивающе поднял ладонь:

— Хорошо, не ты. Кто-нибудь.

— Не я, — пробормотал человек, — не я.

Он торопливо попятился, развернулся и исчез, скрывшись в какой-то арке.

Мирддин обернулся к барельефу и опять уперся взглядом в борцов. Выражение у льва было страдальческим.

Мирддин с досадой двинул по стене кулаком и зашипел от отчаянья.

Уже вечерело, когда он, совершив полный круг, вернулся назад к храму.

Эльфин так и сидел на подоконнике. Кажется, он вообще не шевелился.

— В этом городишке хребет есть только у Гвальхмаи, — мрачно сообщил Мирддин. — А от него никакого толку.

— Ну конечно, — мягко сказал Эльфин. — А чего ты ждал? Мы для него чудовища. Непонятно откуда взявшиеся чудовища, которые пришли и разрушили его мир из-за какой-то вздорной прихоти.

— Но ты же его спас! — возмутился Мирддин.

— Я лишил его того, к чему он готовился всю свою жизнь. Его подвига. Его триумфа. Ты разрушаешь его город и оскорбляешь его святыни. Разумеется, он нас ненавидит. И он в своем праве.

— В каком еще праве? — обозлился Мирддин. — Ладно, он считает нас врагами, но его же собственный город разваливается, а он и пальцем шевельнуть не хочет!

— Право сказать «да» всегда подразумевает право сказать «нет», — ровно сказал Эльфин. — Это и называется «свобода воли». Умение решать нельзя вот так взять и вложить в чужую голову. Люди либо решатся сами — либо не решатся. Ты можешь заставить их совершить какое-то действие. Но ты не можешь заставить их принять на себя ответственность. Это делается только добровольно.

Эльфин прикрыл глаза. Вид у него был не очень. Мирддин подошел ближе.

— Должен же быть какой-то выход. Ты не должен... — договорить фразу он не смог. — Из-за этих вот...

Эльфин покачал головой:

— Я не должен. Но я не мог сделать другой выбор. Прости. — Он вынул из рукава листок и протянул сыну. — Я тут набросал кое-что. Основной файл завещания найдешь у меня в кабинете. Возьми чип памяти из механической стрекозы на верхней полке, там будет ключ полного доступа ко вступлению в наследство.