Оно - [3]

— В общем, так, миссис Эрншоу. Мистер Рэтбоун исчез, и мы его ищем. Помогите мне — и вы поможете себе. Я пришел сюда выслушать все, что вам о нем известно. Если вы не скажете то, что я хочу узнать, мне придется пройтись по округе и задать кучу вопросов вашим друзьям. И хотя я буду деликатен, насколько это возможно, в них, тем не менее, обязательно проснется любопытство, возникнут смелые догадки, и пойдут слухи. Даю вам шанс избежать всего этого. Решать вам.

— Вы допускаете мысль, — ответила она холодно, — будто мне есть что скрывать?

— Я ничего не допускаю. Я добываю информацию о Дэниеле Рэтбоуне.

Она прикусила нижнюю губку и некоторое время молчала, но, наконец, принялась выдавать по крупицам нужные сведения. Явно не все в ее рассказе было правдой, но в целом история выглядела достоверно. Если отсеять то, что не выдерживает никакой критики, остается следующее:

Миссис Эрншоу и Рэтбоун задумали совместный побег. Она покинула Сан-Франциско двадцать шестого, направляясь прямиком в Новый Орлеан. Рэтбоун должен был уехать на следующий день, якобы в Нью-Йорк, но с пересадкой на другой поезд где-нибудь на Среднем Западе, чтобы встретиться с ней в Новом Орлеане. Оттуда они собирались уплыть в Центральную Америку.

Она сделала вид, что и понятия не имела о его намерении украсть облигации. А может, и в самом деле ничего не знала. Как бы то ни было, миссис Эрншоу выполнила свою часть плана, а вот Рэтбоун так и не появился в Новом Орлеане. Она не слишком старалась замести следы, и вскоре ее разыскали нанятые мужем частные детективы. Супруг прибыл в Новый Орлеан и убедил ее вернуться домой, не подозревая, очевидно, о существовании другого мужчины.

Она была не такой женщиной, что могла бы легко стерпеть предательство Рэтбоуна, поэтому даже не пыталась снова связаться с ним и выяснить причину, помешавшую ему присоединиться к ней.

Ее рассказ звучал вполне правдоподобно, но ради перестраховки я закинул удочку среди соседей, и слова миссис Эрншоу вроде бы подтвердились. Обнаружилось, что у нескольких соседей имелись догадки по поводу этой связи.

Позвонив в компанию Пульмана, я услышал, что в вагоне № 8, отправленном в Нью-Йорк двадцать восьмого числа, на протяжении всего пути четвертое место оставалось незанятым.

Цумвальт переодевался к обеду, когда я поднялся в его гостиничный номер.

Я рассказал ему все, что сумел выяснить за день, и озвучил свои мысли по этому поводу:

— Все имеет смысл ровно до того момента, когда Рэтбоун выходит из хранилища компании «Голден Гейт». Больше ничего не происходит! А ведь он задумал выкрасть облигации и сбежать с миссис Эрншоу, и даже снял с банковского счета все свои деньги. План в действии. Но ради чего Рэтбоун вернулся в контору? Зачем остался в городе еще на одну ночь? Какое важное дело его задержало? Почему он бросил миссис Эрншоу? И почему не использовал купленные билеты, чтобы проделать хотя бы часть пути, как намеревался? Да, может, это ложный след, но ведь совсем никчемный! Остается одно, мистер Цумвальт: придется нам привлечь полицию и газеты и посмотреть, чем помогут огласка и общенациональный поиск.

— Но тогда Дэн отправится в тюрьму без малейшего шанса по-тихому уладить вопрос! — запротестовал он.

— Вы правы! Но тут уж ничего не поделаешь. И помните, вам нужно защитить себя. Вы компаньон Рэтбоуна, и хотя уголовной ответственности за его действия не несете, финансовая ответственность лежит на вас. Вы должны расплатиться по долгам.

Он кивнул, неохотно соглашаясь, и я схватился за телефон.

Целых два часа я был занят передачей сведений: в полицию — всех, что у нас имелись, а в прессу — тех, что мы хотели напечатать. К счастью, у газетчиков нашлись фотографии Рэтбоуна, сделанные год назад, когда о нем писали как о соответчике в бракоразводном процессе.

Я отправил три телеграммы. Одну — в Нью-Йорк, с просьбой открыть интересующий нас багаж, как только будут получены необходимые полномочия. (Если Рэтбоун так и не приехал в Нью-Йорк, багаж должен ждать на вокзале.) Вторую — в Чикаго, с просьбой допросить брата Дэна, а затем последить за ним несколько дней. И третью отослал в Новый Орлеан, чтобы в городе поискали нашего беглеца. Затем вернулся домой и лег спать.

С новостями было негусто, поэтому газеты на следующий день выдали материалы о Рэтбоуне на первые полосы, с фотографиями и описанием внешности, с нелепыми догадками, которые успели появиться у газетчиков за короткий срок между временем получения информации и временем, когда она ушла в печать.

Я провел утро за подготовкой объявлений, планируя охватить поисками всю страну, а, кроме того, договаривался о доступе к регистрационным записям с пароходов.

Незадолго до полудня прибыла телеграмма из Нью-Йорка, в которой перечислялись вещи из багажа Рэтбоуна. Содержимое двух больших чемоданов не имело значения. То, что там обнаружилось, могло быть упаковано как для использования, так и для отвода глаз, так же, как и вещи из саквояжа, который почему-то был не заперт…

Цумвальт, его бухгалтер и стенографистка, когда я прибыл в их контору, наблюдали, как двое из полицейского управления обыскивают кабинет Рэтбоуна. Я показал телеграмму, и детективы вернулись к своему занятию.