Они. Воспоминания о родителях - [2]

Шрифт
Интервал

– удостоверение, позволившее нам покинуть оккупированную Францию во второй половине 1940 года. Складывается впечатление, что родители намеренно собирали декорации, реквизит, а также объективные свидетельства своей жизни – всё, что могло бы понадобиться биографу для создания живого портрета.

Я намеренно делаю ударение на слове “объективные”. Несмотря на то, что жизнь этой влиятельной пары эмигрантов в Нью-Йорке во многом являлась достоянием общественности, они тщательно оберегали частную составляющую этой жизни – тем более что в последние десятилетия обращенный к публике фасад строился исключительно на обмане и лести. Каждый из них видел свою будущую биографию по-своему. Отчим, одержимый контролем над всем и вся, хотел, чтобы ее подготовили пока он жив и чтобы автором была не я. Мама же, наоборот, мечтала, чтобы биографию написала я и непременно после ее смерти. Только благодаря тому, что последние полвека я веду дневник, у меня есть возможность выполнить ее желание, а заодно разорвать ту паутину недосказанностей, которой мои родители оплели себя в последние годы. Постепенно болезни и зависимости подточили их здоровье, и я стала чувствовать себя обязанной записывать каждое их слово, каждый жест. Эти записи теперь помогают восстановить в памяти события тех безумных лет.

На самом деле я дитя трех необыкновенных личностей. Последние свои работы я посвящала родному отцу, герою “Свободной Франции”[7] Бертрану дю Плесси, чья смерть во Вторую мировую войну стала главной трагедией моей юности. Однако мне всегда казалось, что его портрет будет неполным, если не поместить его в контекст судьбы двух других моих родителей – Татьяны и Александра, в жизни которых он сыграл важную роль. Только закончив эту книгу, я с грустью поняла, что теперь он наконец покоится с миром.

Но главная муза этого повествования – моя мать. Когда я отдала книгу издателям, она снова мне приснилась. Во сне я стояла перед своим домом, новеньким домом из темно-серого камня. Ко мне подошла мама – снова куда более кроткая, чем при жизни, совсем не похожая на себя: крепко сбитая черноволосая женщина средних лет, выглядевшая по-азиатски и широко улыбавшаяся. Подойдя к двери, она опустилась на колени, говоря, что рада навестить меня, – мое приглашение для нее большая честь. Я присела рядом и поблагодарила ее, сказав, как тронул меня ее приход. Между нами снова царило то же согласие и спокойствие, что и в прошлый раз – десять лет назад. Я поняла, что дом в этом сне – это текст, который я создала, чтобы почтить память матери и замечательного мужчины, разделившего ее судьбу. Как и полагается настоящему биографу, я писала о своих героях с взыскательным сочувствием, стремясь соблюсти равновесие между нежностью и беспощадностью – эти качества составляли самую суть моей матери, и она первая оценила бы мои стремления.

Часть первая

Старый Свет

Мы должны чувствовать всё, что можем. Для этого мы и родились.

Генри Джеймс. “Трагическая муза”

Глава 1

Татьяна

Моя мать с гордостью говорила, что ведет свой род от Чингисхана. Сообщив, что в ней есть одна восьмая татарской крови и всего семь восьмых “обычной русской”, она с несокрушимым апломбом принималась перечислять наших предков – Кубла-хан, Тамерлан, а также Бабур, монарх могулов (от его любимой наложницы и пошел род моей прабабушки). Voilà! Генеалогическое древо готово.

Спорить тут было невозможно – для пущего эффекта Татьяна дю Плесси Либерман готова была всю человеческую историю поставить с ног на голову. Кроме того, противостояние могло бы быть опасным, поскольку в расцвете лет в ней было почти сто восемьдесят сантиметров роста и шестьдесят три килограмма веса, а пронзительный взгляд близоруких карих глаз, в которых было что-то азиатское, через голубоватые очки способен был пригвоздить человека к месту не хуже паралитического газа. Да вам бы и не захотелось с ней спорить – казалось совершенно естественным, что эта дама состоит в родстве с великим ханом. Мама умело подчеркивала свое происхождение огромными вычурными украшениями, напоминавшими не то пыточные инструменты, не то предметы какого-нибудь древнего культа, и длинными шалями, в которые куталась, словно туземная богиня войны. Она неслась по жизни стремительно, подобно неистовому степному ветру, и напоминала стихию; обязанная всем лишь себе самой – настоящий феномен своего времени. Полюбившие Татьяну были околдованы ею навечно.

По профессии мама была модисткой – на работе ее звали “Татьяна Сакс”, – и, по словам знающих людей, ее шляпки в середине века были лучшими в мире. На протяжении двадцати трех лет у нее был свой отдел в известнейшем магазине Saks Fifth Avenue: всё это время она советовала тысячам женщин, как соблазнить мужчину, удержать мужа и очаровать собеседника, лихо заломив берет или кокетливо прикрыв лицо черной вуалью в мушку. The New York Times называла ее “лучшей из лучших”, олицетворением “женственной элегантности, благодаря которой ее совершенные творения стали венцом славы многих выдающихся женщин”. Прославили ее утонченные весенние шляпки-каскетки из вуали пастельных оттенков, пышные облака тюля, усеянные фиалками, высокие и будто пенящиеся тюрбаны из лилового, цвета фуксии или травянисто-зеленого газа, маленькие шляпки из шелка “сюра”, под закругленными полями которых крылись гроздья шелковых же розочек. Мама никогда не рисовала предварительных эскизов – она творила, сидя перед зеркалом, примеряя и укладывая складками фетр, бархат, органзу или атлас, и ее отражение служило ей моделью восемь часов в день, двести пятьдесят пять дней в году. Зеркала были главной метафорой всей ее жизни, и я знаю мало женщин, чей врожденный нарциссизм был бы столь полно утолен.


Рекомендуем почитать
Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).