Они среди нас - [25]

— Да причём тут пахарь и земля? — не поняла Нина.

— А притом, что мужчина — это и есть, своего рода, пахарь, а женщина — земля, в которую он сеет своё семя. Но потом ленится ухаживать за ней, подкармливать, брать на себя часть её обязанностей, чтобы семя его нормально развивалось и дало хороший урожай, в смысле — потомство. Все заботы о вынашивании и взращивании его детей лежат на женщине. А он в это время на рыбалке, охоте, общается с друзьями и не только… Ну, ты понимаешь, о чём я говорю.

Только она закончила говорить, как на улице послышался лай собаки.

— Нина, быстро развяжи меня, — взмолилась Анна, — кто-то идёт. Не хочу, чтобы меня видели в таком виде.

Нина с дочерью бросились к ней и освободили от верёвки. В этот момент в комнату вошла Лида и весёлым голосом произнесла:

— Смотрите, кого я привела к нам в гости.

— Здравствуй, дорогая, — бросилась в объятья к Анне пышногрудая женщина лет сорока.

— Валя?! — удивилась Анна. — Каким ветром тебя вновь принесло в наши края? Ты же сейчас живёшь где-то на Дальнем Востоке?

— Соскучилась по родным местам и приехала посмотреть, как все вы здесь поживаете? Как преобразилось наше село?

Она бухнулась на диван, рассматривая внутренне убранство комнаты.

— Познакомься, Валя, это моя родственница Нина и её дочь Есения.

— Очень приятно, — кивнула головой гостья, — Валентина.

— Аня, у вас удивительный, я бы даже сказала, сказочный интерьер в квартире. Где приобретали такую мебель?

Но Анна ей не ответила. Она почувствовала, как тихо и нежно выползает из её уха облачко. Оно заскользило по плечу, затем по правому боку, по поверхности дивана и стало подниматься по телу Валентины, издавая новый звук, напоминающий квохтанье наседки. Валентина отвела взгляд от внутренних ставень дома и прислушалась.

— Мне показалось, или у вас в доме наседка квохчет?

— Нет, не показалось, — соврала Анна, наблюдая, как облачко подобралось к откровенному вырезу гостьи на груди. — Мы решили здесь посадить её на яйца. В сарае другие куры мешают ей их высиживать.

— Ой, что сейчас будет? — шепнула Есения матери, тоже наблюдая за облачком.

А оно, словно от восторга, взмыло под самый потолок и пулей упало между двух больших и мягких холмов, плотно прижатых друг к другу в вырезе платья гостьи. Вероятно, у неё появились какие-то ощущения в той области, так как она не один раз пыталась что-то смахнуть с груди рукой. Но так и не поняла, что её раздражает, только засмущалась, когда заметила застывшие взгляды всех присутствующих на своём декольте. Облачко же вынырнуло наружу, приобрело форму тела человечка, раскинуло ручонки по всей груди Валентины, пытаясь объять необъятное, запрыгало на ней, опять утонуло в ней. Снова вынырнуло, вытянуло губы и старательно обцеловало всю видимую часть груди. Затем снова восторженно взмыло под потолок, пулей бросилось в щель между двух грудей и затаилось там.

— Вот кобель! — пронеслось в голове у Нины Павловны. — Даже сейчас, когда уже подох, не может успокоиться. Что творит на глазах своей вдовы?! А? Всё-таки Есения была права в том, что надо ставить мужиков на место.

Она перевела взгляд на свою дочь. Та ехидно улыбалась ей.

— Ну, что? — Теперь ты на моей стороне, или по-прежнему будешь горой стоять за мужчин? — шёпотом спросила она мать.

Нина ничего не ответила.

Гостья вдруг ударилась в воспоминания.

— Сколько лет пролетело! — качая головой, произнесла Валентина. — Давно ли мы с вашим Валеркой до утра бродили по посёлку да на сеновале валялись?

— Валь, а почему ты тогда отказалась выходить за него замуж? — спросила Анна.

— Аннушка, ты уж прости меня за такие слова, но у твоего братца врождённый дефект души.

После этих слов из разреза гостьи показался дымчатый шарик, напоминающий по форме голову Валерия. Из него быстро выросло одно огромное ухо, больше самой головы. Есения с матерью застыли от неожиданности, не сводя с него глаз.

— Как ты помнишь, — продолжила Валя, — весной он сделал мне предложение выйти за него замуж. Я его приняла, но подать заявление в ЗАГС согласилась только в конце лета.

— Помню, — подтвердила Аня.

— Так вот, за это время я и поняла, что замуж идти за него не надо.

— Но почему?

В это время облачный сгусток энергии Валерия полностью вылез на поверхность груди, лёг на ней на свою маленькую спинку, поставил левую ножку, согнув её в колене, а сверху положил правую и стал ей мерно покачивать. Руки положил под голову.

— Однажды он сказал мне, что терпеть не может стареющих женщин. И что в шестьдесят лет непременно женится на восемнадцатилетней девушке. Представляешь? То есть он сразу дал мне понять, что жить до конца жизни он со мной не собирается. Как только я начну стареть, он от меня избавится и женится на молодухе.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Анна. — Что бы он с этой молодухой делал в таком возрасте?

— Я ему тоже задала такой вопрос.

— А он что?

— Сказал, что будет гладить её нежное ароматное тело и наслаждаться.

В этот момент на веках облачного человечка выросли длинные ресницы. И он, словно веером, кокетливо захлопал ими.

— Вот наивный дурачок! — произнесла Анна, — эта молодуха нашла бы себе такого же молодого любовника, как сама, а братцем моим только пользовалась бы да ноги об него вытирала!