Они шли с Васко да Гама - [13]

— Люди Нуньо! — прошептал Шон. — В засаде, чтобы напасть на приближающихся путников. А что если это — Коэльо?

— Ну, что же, мы нападем на них первыми, — спокойно возразил Пауло да Гама. Оба они с Шоном забыли, что намеревались избегать стычек.

— Шуми побольше, — сказал сеньор Пауло. — Кричи, за скольких можешь. — И он кинулся вверх по склону, крича: — Сюда, люди! Мечи наголо! Вперед, Мартин, Энрике, Педро, Жоан! — и еще множество других имен и приказаний.

Шон вопил не меньше, чем за шестерых:

— Здесь, сеньор! Здесь! — по-гэльски, по-английски и по-португальски.

Он добежал до дороги как раз вовремя, чтобы услышать, как рябой слуга кричит остальным:

— Вперед, трусы! Или вы хотите остаться здесь и дать перебить себя?

— Нет, — крикнул другой. — Бежим, ребята!

Он повернул коня на дорогу к Баталье, по которой Шон приехал в это утро. За ним поскакали двое других; остальные двое следовали за краснолицым. Тут показался высокий человек на черном коне. За ним появился Жоан Коэльо. Краснолицый кинулся прямо на высокого, но с таким же успехом он мог бы кинуться на каменную башню. Лошадь краснолицего попятилась, и Шон увидел, как ее всадник кувыркнулся в ежевичные заросли. Залязгали мечи: Жоан дрался с одним из слуг. Человек на черном коне наехал на третьего, когда остальной отряд Коэльо достиг вершины холма.

Там была девушка в черном и красном, на белом коне; девушка с прямыми черными бровями, как у Жоана. Шон схватился за алую уздечку и попытался отвести коня в сторону от стычки. Девушка стегнула Шона хлыстом по щеке. Лошадь дернула головой и прянула ушами в ту сосновую заросль, где недавно прятались люди Нуньо. Шон не выпускал узды, хотя девушка продолжала полосовать его хлыстом по лицу и рукам. Коннамар, сердито лая, старался поймать хлыст зубами.

— Назад, Кон! Сеньорита, — закричал Шон, — я хочу только увести вас от стычки! Я друг Жоана!

На щеку ему обрушился новый удар хлыста.

— Я друг Жоана! — повторил он. — Я Шон О’Коннор!

На этот раз девушка услышала его. Она опустила хлыст и сказала сердито:

— Почему же ты не сказал этого сразу?

Шон потер одной рукой лицо, на котором проступали широкие, красные рубцы, другой рукой он держал узду.

— Я хотел только, чтобы вас не поранили в схватке, — проговорил он.

— Да, ведь, это мой первый случай увидеть что-нибудь интересное! После того, как я на месяцы была заперта в этом старом монастыре!

Она снова взмахнула хлыстом. Шон поднял было руку, но на этот раз она стегнула коня. Уздечку вырвало у Шона из рук, и белый конь выскочил обратно на дорогу.

Шон двинулся было вслед белому коню, но вдруг остановился. Он опять услышал звуки, похожие на свиное хрюканье, а потом на кошачий писк. Он поспешил туда и увидел Нуньо Кальвеса, привязанного к большой сосне. Рот у него был заткнут, седая, козлиная бородка прыгала вверх и вниз, когда он пищал и хрюкал. Желтое лицо побагровело, глаза выкатились. Его собственные слуги ограбили его, связали и оставили умирать, а сами отправились грабить отряд Коэльо. Шон выхватил нож, перерезал связывавшие старика веревки и вынул кляп у него изо рта. Нуньо Кальвес свалился на хвойный ковер, тяжело дыша. Через несколько минут он заговорил, едва внятно от судорожного дыхания:

— Ты… спас мне жизнь… Наградить тебя… но слуги… они меня ограбили. Связали… Едем… в Сетубал… заплачу тебе…

— Вы можете заплатить мне и сейчас, сеньор, — возразил Шон. — Мой господин — Пауло да Гама. Король простил его, но сказал, что он должен помириться с вами. Мой брат Деннис был с сеньором Пауло в тот день. Он никого не ранил, но сидит в вашей тюрьме. Освободите его, сеньор, и не нужно нам с вами говорить о выкупе.

Нуньо Кальвес слушал Шона так спокойно, что тот не был уверен, понял ли его старик. Наконец, Кальвес пробормотал:

— Да Гама… Пусть придет.

Шон вернулся к дороге. Битва кончилась. Рябого слугу вытащили из его колючего гнезда, связали и посадили на мула, задом наперед. Тот, что сражался с Жоаном, лежал на насыпи, и по щеке у него текла кровь. Третий стоял на коленях перед высоким человеком, который, даже спешившись, казался великаном. Высокий человек был Николай Коэльо, брат Жоана и девушки в черном и красном; она показала Шону язык, когда он подошел. Была там и другая девушка на гнедом коне, — маленькая, светловолосая, с огромными, серо-голубыми глазами. Рядом с ней стоял Пауло да Гама, и она говорила ему быстрым, нежным голоском, похожим на воробьиное чириканье:

— О, я так испугалась, так испугалась! Сеньор Пауло, мы слышали такие звуки, словно рев быков. Но никто не ранен, кроме этого бедняжки с рассеченной головой. А тот, что на коленях, так печален. Скажите сеньору Николаю, чтобы он освободил его. Я уверена, что он сожалеет…

— …что ему не удалось ограбить вас, сеньорита Катарина, — ответил Пауло да Гама. — Вот Шон О’Коннор, напугавший разбойников своими завываниями. Эта дама — сеньорита Катарина де Атайде, Шон. Ее семья в большой дружбе с нашей. А это — сестра Жоана, сеньорита Луиза Коэльо.

— Я уже знаком с сеньоритой, — сказал Шон, вежливо кланяясь.

— Мы благодарны вам за помощь, — заговорила Катарина де Атайде, наклоняясь, чтобы взглянуть на Шона, — даже если вы и напугали нас так. И вы ранены в битве, сеньор. Ваше лицо…