Они шли с Васко да Гама - [14]

— Простите, если я испугал вас, сеньорита, — поспешно перебил Шон. — Мое лицо… — тут он взглянул на Луизу Коэльо, — …оно поцарапалось, когда я убегал от дикой кошки в лесу. По крайней мере, я думаю, что это была дикая кошка.

Щеки Луизы слегка порозовели.

— А что это было на самом деле? — спросила она играя своим алым хлыстом.

— Об этом, сеньорита, я скажу по секрету сеньору Пауло, если вы извините нас.

— Что это за болтовня о диких кошках, Шон? — спросил Пауло да Гама.

Шон отвел своего господина в сторону и рассказал ему о Нуньо Кальвесе.

— Он хочет видеть вас. Он недалеко, по этой дорожке. Он знает, что вы спасли его. О, сеньор Пауло, скажите ему, пусть он освободит Денниса!

— Вернись и скажи Николаю Коэльо, чтобы связал этих людей. Посмотрим, что судья захочет сделать с ними. Может быть, он сумеет освободить для них место в своей тюрьме.

Пауло да Гама свернул на тропу.

Шон передал поручение сеньора Пауло Николаю Коэльо.

— Так это ты — тот мальчик, о котором Жоан говорит все время? — сказал высокий человек.

Как и у его сестры и у Жоана, у Николая Коэльо были прямые черные брови, почти сросшиеся на переносице и еще гуще, чем у младших; нос у него был, как орлиный клюв, а глаза — голубые, а не темные, как у них. Лицо у него загорело там, где не было закрыто шелковисто-черной бородой и длинными, висячими усами. Он ласково улыбнулся Шону, когда благодарил его за помощь, и ничего не сказал о красных следах от сестриного хлыста на Шоновом лице, за что тот был ему благодарен.

Когда отряд снова пустился в путь, то Нуньо Кальвес и Пауло да Гама ехали рядом, беседуя так, словно всегда были лучшими друзьями. Пленники, под охраной нескольких слуг Коэльо, ехали сзади.

— Побереги Катарину, Жоан, — сказал Николай Коэльо, пришпоривая своего вороного. — Шон, хочешь сопровождать мою сестру? Остальные следуйте за сеньором О’Коннором.

Он выехал на свое место во главе отряда. Вся цепочка двигалась со скрипом седел, звяканьем удил, звоном бубенчиков на мулах, мягким стуком подков по песчаной дороге.

— Вперед, ангелочки! — вопил погонщик мулов.

— Кажется, это обо мне, — заметила Луиза Коэльо, обращая к Шону свои темные глаза.

— Несомненно, — ответил холодно Шон и снова умолк.

— Что это за странная штука болтается у тебя за спиной? — спросила Луиза снова, после некоторого молчания.

— Арфа.

Шон хотел продолжить и рассказать ей о брате Педро, но вспомнил, что собирался говорить с нею ровно столько, сколько необходимо, и потому поехал молча, стараясь держаться с достоинством. При спутанных, рыжих волосах, веснушчатом лице с красными полосами от хлыста, старых кожаных штанах и болтающейся за спиной арфе в потертом кожаном чехле, это довольно трудно.

Шон подумал: «Будь только на мне мой новый костюм, она бы не смеялась надо мной. Как это у Жоана и у капитана Коэльо может быть такая противная сестра?»

— Я думала, на арфе играют только девочки, — продолжала Луиза. — Меня хотели научить в монастыре, но я не захотела. Арфы только для барышень, вроде Катарины.

— Вот и видно, сколько ты знаешь! — взорвался Шон. — Ав Ирландии короли гордятся, когда арфисты вступают в их дворец. У моего отца был собственный арфист, который мог пропеть любую песнь о старинных войнах в Ирландии. Он научил и меня. Высокий парень, ростом с твоего брата, с рыжей бородой, развевавшейся по ветру, как пламя, с голосом, потрясавшим камни в горах, — вот каков был Патрик. Арфа — для барышень, да?

Он остановился, чтобы перевести дыхание, и девушка сказала:

— Я хотела только рассеять твою мрачность. Честное слово, Шон, мне жаль, что я обидела тебя. Мне очень хотелось бы послушать того арфиста.

Шон не мог больше сердиться. Он засмеялся.

— Неудивительно, — проговорил он, — что ты приняла меня за разбойника и испугалась…

— Я не испугалась, — прервала его Луиза, сердись в свою очередь. — Я только хотела посмотреть, что там делается. Не тебе с твоим рыжим волком испугать меня.

Шону не понравилось сравнение Коннамара с рыжим волком. Он сердито заговорил о том, что девушкам не место в драке, но Луиза, вспыхнув, ответила резкостью. Ссора началась было снова, но, к счастью, в этот момент к ним подъехал Жоан и сказал:

— Поменяйся со мной местами, Шон. С тобой хочет поговорить сеньорита де Атайде.

Шон занял место Жоана рядом с Катариной де Атайде. Она была очень вежлива. Она держала свой голубой с серебром хлыст там, где полагается. Она восхищалась Коннамаром. Это был, говорила она, самый красивый пес, которого она когда-либо видела. Как мило он всегда идет вслед за Шоном! Собака — лучший друг человека. А как думает сеньор О’Коннор? Она была очень румяной и хорошенькой, особенно когда спрашивала, видел ли Шон серых волкодавов сеньора Васко да Гама. Они должны очень скучать без своего хозяина. А как думает сеньор О’Коннор? Она хотела бы, чтобы Шон поиграл на своей арфе. Музыка, говорила она, величайшее из искусств, — неправда ли? И подумать только, что у отца сеньора О’Коннора был свой собственный арфист! Он был должно быть, большим князем? А был ли он похож на короля Маноэля? Жаль, что он умер и что кто-то захватил его земли! Но как хорошо для Жоана, что Шон пришел в Лиссабон! Жоан так восхищается Шоном!