Она развалилась. Повседневная история СССР и России в 1985—1999 гг. - [40]

Экологи стали первыми, кто заявил, что травить Родину непатриотично. Фотография Ольги Мирясовой

Стоять с мегафоном и говорить непонятно что – рутина. Стоять с мегафоном и доносить до людей идеи взаимопомощи – интересно. Сидеть в ментовке – рутина, но сидеть за идею – героизм. "Хранителей" больше нет, но это не значит, что участники исчезли – экологические проблемы тоже никуда не пропали. Ельцинская пора была временем грандиозных социальных, экономических и культурных преобразований. Продолжалось это всё до тех пор, пока система не перешла из фазы роста в фазу стабилизации. Помните, как КВН стал вне политики и пропали шутки, обличающие власть? Но еще в первой половине нулевых можно было прикалываться [наручниками] к Госдуме, вешаться [на альпинистском снаряжении] напротив Администрации Президента, перекрывать дороги – это привлекало внимание людей к конкретной проблеме. И за это мы получали по 500 рублей штрафа как участники несанкционированного пикетирования. Сейчас за это треху бы влепили, не меньше.

Толкиенистское гестапо

Несмотря на название, "Грибные эльфы" – вполне реальная организация, появившаяся в начале девяностых в среде питерских ролевиков, то есть тех самых мечтательных юношей и девушек, которые носились по лесам в доспехах и с дрынами наперевес. Создатель трилогии "Властелин колец" и "Хоббита" Джон Толкиен был в большом почете у эльфов.

Само название связано с употреблением, как это ни удивительно, псилоцибина. Веселящие грибы даже удостоились быть изображенными на черном флаге движения. Вместе с тем "Грибные эльфы" выступили одними из учредителей "Единого антинаркотического фронта". В 1997 году "Грибные эльфы" вошли в состав общественной лесной инспекции при комитете по природным ресурсам Ленинградской области, получили корочки и разъяснения, что с браконьерами теперь можно не церемониться. Перед Новым годом они проверяли сертификаты на рубку елей на питерских вокзалах.

"Люди ненавидят тебя за то, что ты ловишь их и отнимаешь их елки, и постепенно ты начинаешь отвечать им тем же. Раздражение и злоба плавятся в тигле разума вместе с недавними взглядами, и на людей с елью начинаешь смотреть как на персональных врагов. Рождается ненависть, которую ничем не унять, а пикет природоохраны постепенно словно превращается в казематы гестапо. Задержанных приходилось запирать в помещении старого туалета, где хранили изъятые ели", – говорится в книге "Сказки темного леса", посвященной истории движения. Журналисты подтверждают, что "эльфы разговаривают с нарушителями с суровостью сталинских троек".

Годом позже "Грибные эльфы" стали охранять Полистовский заповедник, находящийся к востоку от Пскова и известный своими болотами. Ролевиков заманили полным самообеспечением на базе и сказочными пейзажами – и они стали сотрудничать с Greenpeace.

В это же время Санкт-Петербургский Городской центр профилактики безнадзорности и наркозависимости несовершеннолетних заявил, что "агрессивная пропаганда наркомании рассматривается "Эльфами" как один из стержней своей идеологии, в том числе использование наркотиков для экстремистских целей". Питерские ролевики, впрочем, не помнят ни экологические проекты, ни пропаганду грибов – скорее то, как "Эльфы" гнобили плохо экипированных игроков, которых называли "толчками" и "занавесочниками". К началу нулевых "Грибные эльфы" еще выступали на ролевых играх, но всё реже, с экологических радаров они тоже пропали, как и большинство экоактивистов той эпохи. Одним из немногих экологических движений, которое продолжало существовать, стал "Социальноэкологический союз". Он объединял как формализованные группы и НКО, так и неофициальные движения, в том числе коммунаров и неформалов.

Рассказывает руководитель "Экологической вахты по Северному Кавказу" Андрей Рудомаха:

В детстве я вообще природу защищать не собирался. Как-то не осознавал природоохранных смыслов – не попались на моей жизненной дороге соответствующие книги и фильмы. Я был тогда поглощен леворадикальными идеями освобождения мира от всевозможного зла. Сопереживал революционным левым движениям во всём мире, прежде всего, в Латинской Америке. И планировал к этим движениям лично присоединиться. Сложись всё так, как я тогда планировал, я стал бы каким-нибудь герильеро в очень далеком зарубежье.

При этом я любил лес, который начинался неподалеку от поселка к югу от Краснодара. У нас там была так называемая лесная империя, сделали несколько шалашей, куда уходили после школы и в выходные. В 1987 году я присоединился к общественной кампании против строительства Краснодарской атомной станции. Тогда же с товарищами сложилась идея построения экологической коммуны в Кавказском заповеднике.

Затем я жил в удаленном горном поселке Сахрай в течение пяти лет в большом отрыве от всего, что происходило в стране. У нас реализовывался проект создания коммуны, после того как не удалось создать ее в заповеднике. С 1994 года я стал возвращаться к экоактивизму, восстановил свои связи с зелеными и организовал "Социально-экологический союз Адыгеи". О создании "Социально-экологического союза" объявили рядом – на кордоне заповедника в Гузерипле под Майкопом. Начиная с середины 2000-х годов СоЭС как реальная организация фактически распался. Союз был очень мощной структурой, координировавшей и объединявшей активистов на территории бывшего СССР. Здесь же возникла коммуна Атши, а в качестве ее официальной ипостаси – "Независимая экологическая служба". Сейчас это та самая "Экологическая вахта по Северному Кавказу", где я работаю.