Она развалилась. Повседневная история СССР и России в 1985—1999 гг. - [39]

Евгений Бузев

Борьба за зеленое счастье планеты [39]

Радикальные экологи о ельцинской вольнице

"Мать Земля умирает, потому что ее убивают, и у тех людей, которые ее убивают, есть имена и адреса", – пела в начале нулевых одна из московских панк-групп. Точечная работа по адресам злопыхателей, которые совсем не думают об экологии, – вот чем в основном занимались экологи, которых коллеги в пиджаках называли радикальными, а полицейские – террористами. Краткая история движений, которые в девяностые поджигали и блокировали, чтобы не допустить скорого наступления экологического апокалипсиса.

Несмотря на кажущееся пацифистским название, постсоветское поколение экологов "Хранители радуги" таким не было: захваты приемных директоров АЭС, шипование деревьев, оккупация труб вредных заводов. Также рукопашная с оплачиваемыми предпринимателями в розовых пиджаках и гопотой и вечные палаточные стояния напротив объектов, представляющих опасность для природы.

У истоков стояло "Движение за создание партии зеленых", которое начало массовые экологические выступления в 1988 году в Поволжье. Житель тогда еще не переименованного Горького Сергей Фомичев основал зеленое издательство "Третий путь" (не путать с одноименной книгой Бенито Муссолини). Идея Фомичева была проста как пять копеек: позади неудавшийся опыт социализма с ГУЛАГом и уравниловкой, впереди брутальный капитализм с транснациональными корпорациями и обществом потребления, однако есть еще один вариант – анархическая кооперация. Впоследствии из "Хранителей" выросла крупнейшая анархическая организация России в лице "Автономного действия", а сам Фомичев стал писать славянское фэнтези, где в главных ролях были Соловей-Разбойник и кикиморы.

Секрет успеха "Хранителей радуги" был прост: недовольные, уже как-то организовавшиеся жители звали на помощь, приезжали городские неформалы, вставали в авангард, агитировали еще не определившихся бабок и шли на штурм с хоругвями, кричалками, песнопениями и транспарантами. Успех кампании в Касимове, некогда пожалованном Петром I своему шуту, вскружил голову "Хранителям". После остановки строительства завода по переработке электронного лома на берегу Оки в 1998 году они решили замахнуться ни много ни мало на федерацию автономных коммун в отдельно взятом районе Рязанской области.

Начали с малого: приобрели для коммуны несколько домов, устроились работать в школу и Д К, попутно рассказывая, что скоро грядет как минимум Царство Божие. Впрочем, быстрее приехал патриарх Алексий, в результате милиция заблокировала выезд, а окончательно точку во взаимоотношениях с местным населением поставил панк-фестиваль. Хедлайнером кутежа выступила панк-группа "Пурген", из столицы выдвинулись сотни неформалов, цветные ирокезы повергли аборигенов в шок.

"Эта полулегальная, официально не зарегистрированная организация так называемых радикальных зеленых декларирует применение ненасильственного террора. В ее состав входят в основном молодые люди, не нашедшие себя в бизнесе или не ушедшие в криминал. Образовательный уровень выше среднего", – из объективки отделения рязанского УФСБ "В отношении движения "Хранители радуги"" от 1998 года.

Вспоминает подмосковный участник движения Владимир Укроп:

Свое прозвище я получил еще в школьные годы, сейчас оно звучит, правда, довольно двусмысленно. Короче говоря, я любил эпатажно выглядеть: одевался во всё зеленое, даже покрасил ирокез в изумрудный цвет. Весь эколагерь был пропитан духом солидарности и взаимопомощи. Там я впервые испытал на себе радость коллективных действий и приобрел первый опыт борьбы за права и человеческое достоинство.

О лагере я узнал от "Хранителей радуги" – тогда радуга еще не использовалась ЛГБТ. Система была приблизительно такой: буржуи пытались всеми правдами и неправдами построить вредное производство с нарушением всех законов. Люди обращались в суд, но их там динамили и кормили отпусками. Тогда они обращались в экологические организации типа Greenpeace. Легальные экологи опять писали в суды, но им опять не давали ничего, кроме бумажек, что всё под контролем.

Они возмущались, распространяли информацию о беспределе. Дальше рассылался призыв приезжать через личные контакты и немного через интернет – он тогда был дорогим, немассовым и медленным. На протяжении всего лета на месте беспредела куча людей перекрывала своими телами дороги, строительную технику, офисы буржиков. Местные воодушевлялись: их проблема – это не только их проблема. И тоже начинали активно участвовать в протестной деятельности, после чего социальная напряженность вырастала до таких уровней, что переходила на федеральный уровень – после этого вредное строительство прекращалось или перепрофилировалось.

Попойки в лагере были, но не в самом лагере – был ведь сухой закон, однако ничто не мешало вечером отправиться в город погулять. Лето, куча народу, борьба за светлые идеалы: всё это располагало не только к деятельности, но и к отдыху. А в России как народ отдыхает? Выпивает! Мешало ли это деятельности лагеря? Нет, не мешало. Из этого лагеря я вынес одну важную идею: люди, объединившись вместе, могут противопоставить свою волю воле транснациональных корпораций и властей. Я понял, что всё небесполезно и можно добиться чего угодно, если правильно приложить усилие в нужное время и в нужном месте. В общем, всё как в физике.