Теперь что касается меня… С самого начала я почувствовал что-то неладное. Однако, хотя история об исчезнувшей девушке была нелепа, я не мог увидеть в ней скрытого мотива. К счастью, я кратко записал свои первые впечатления о людях, связанных с этим делом.
Эти памятные записи первыми навели меня на след. Я написал, что Пауэр была «плотного телосложения», в то время как она была стройной. Ты предположила, что она надела один костюм поверх другого, подтвердив мою собственную догадку. Моим вторым замечанием было то, что у тебя имелось предубеждение в отношении собственности. И потому, с учетом признанного национального уважения к собственности, мне пришло в голову, что номер 16, возможно, намеренно был так роскошно отделан — чтобы спасти его от повторного разрушения.
К этому времени начали выявляться и другие вещи, но я уже рассказал тебе об этом. Пауэр заставила меня подозревать в деле обычный заговор. Я объединил в группу майора, Гойю, Пауэр, Пирса и машинистку — «Марлен». Если бы я не влюбился в тебя, я бы включил в этот список и Виолу Грин.
Конечно, Пирс ничего не знал, и Марлен была всего лишь марионеткой майора. Он дал ей белое пальто и пригласил ее на чай после обеда в тот день, когда исчезла Беатрис. Так как он был боссом, они должны были быть осторожными и не афишировать свой роман, и он велел ей спуститься по запасной лестнице и ждать его в вестибюле на первом этаже. Напротив было несколько многолюдных офисов, и он надеялся, что кто-то заметит белое пальто.
Что ж, мои общие подозрения никуда не привели. Кросс должен был участвовать в заговоре, но я не мог понять, как он мог в него вписаться. Я столкнулся с тем фактом, что его собственная дочь была убита. Я также помнил, что шок от ее исчезновения заставил его волосы поседеть. Для меня было логичным поверить в то, что его горе искренне, потому что я был с ним, когда была убита его подруга, Нелл Гейнор. Он совершенно потерял самообладание и пролил настоящие слезы.
В конце концов, Нелл открыла мне глаза. Когда она обмолвилась о заговоре, она тем самым помогла прикрыть его. Ты могла видеть ее подлинную привязанность к нему, которую он разделял… Преступники часто мягкосердечны по отношению к своим матерям или бывшим пассиям, в то время как благоразумные женщины имеют слабость к преступникам. Я думаю, что, будучи девушкой, Нелл вкладывала деньги в плохого и притягательного взрослого мальчика.
Кросс беспокоился, как бы она не насплетничала о нем и его личных делах бывшей секретарше миссис Стерлинг в Американском клубе. Чтобы устранить опасность утечки информации, он позвонил Бергману, чтобы устроить «несчастный случай» для секретарши. Но Бергман решил устранить сам источник сплетен — Нелл. Он, вероятно, опознал ее, доставив ей фиктивное сообщение от Кросса.
Но справедливость восторжествовала — Нелл отомстила за свое убийство. Если ты помнишь, она была невосприимчива к грубости. Когда они встретились, Кросс заметил, что она не изменилась, что, как я подозреваю, было мужской лестью. Но каким было ее собственное замечание? Она не сказала: «Зато ты изменился. Что случилось с твоими волосами?» или что-то вроде того. Такого рода замечание было бы логичным. Вместо этого она сказала: «Как и ты». А потом продолжила критиковать его одежду и напоминать о его возрасте.
Я понял, что, когда она в последний раз видела его, его волосы были седыми, и он покрасил их для своего лондонского визита. Это не могло быть сделано для приобретения эффектности — в таком случае, он не стал бы смывать краску. Это не имело смысла.
Нет, это было преднамеренно спланировано, чтобы его притворное горе из-за потери дочери было убедительным и характеризовало его как поистине обезумевшего родителя. Но то, на что он рассчитывал как на мастерский стратегический ход, оказалось нитью, которая непосредственно связала его с этим заговором.
Это Нелл расстроила его планы, когда фактически сказала мне, что его волосы поседели не от шока. Такая расчетливость и хитрость в демонстрации эмоций внезапно показали его в новом свете — я увидел его не как прекрасного человека с сердечными и великодушными порывами, а как хладнокровного преступника. Тот Рафаэль Кросс, которого я знал, растворился в воздухе.
