Она (Новая японская проза) - [17]

Та кое трудно представить. А что, если преступники намеренно не закрыли окна? Тогда получается, что это было сделано специально, с целью привлечь внимание. Окна могли быть оставлены открытыми, чтобы продемонстрировать всем, откуда были сделаны пять фотографий, доказать, что угрозы — не просто фарс. Однако, с другой стороны, ведь если бы полиция и люди сразу обратили внимание на эти манипуляции с окнами, преступники бы вообще лишились возможности стрелять.

Из-за того, что на оставленные преступниками улики обратил внимание только Сёдзо, они и смогли выстрелить. Но если они действительно замышляли убийство, то тогда вряд ли уместен такой шантаж населения с целью убедить его в своем существовании, рискуя привлечь внимание полиции. При сопоставлении всех этих противоречий получается, что преступники никого и не собирались убивать, но им пришлось стрелять, поскольку их угрозы не достигли желаемой цели. Такие мысли пронеслись в голове Сёдзо.

Однако если им просто надо было выстрелить, то ведь от окна пустого дома до окна Накамуры не более двадцати метров, достаточно было бы выстрелить из пистолета. Тогда почему преступники взяли громоздкий дробовик? Чтобы подчеркнуть, что они действительно собирались убить?

Сёдзо, ни на йоту не продвинувшийся вперед в разрешении двух загадок — что значили слова «еще одна минута» и почему было открыто окно сразу после выстрела — пришел к ужасному выводу, что, возможно, преступники провели его, единственного, кто обратил внимание на открытые окна. Ведь возможен и такой вариант: цель преступников заключалась не в том, чтобы убить, а в том, чтобы убедить всех, что пострадавшего хотят убить.

Сёдзо сделал этот вывод, когда с фонариком в руке обходил фабрику. Быстро достав блокнот, он сделал новую запись: «Возможно, разыграна пьеса собственного сочинения».

Начиная со следующего утра Сёдзо повел себя загадочно, стараясь при этом не потерять оба места работы, которые давали ему средства к существованию. На предыдущей неделе он позвонил домой и сказал, что придет в воскресенье. Но когда оно наступило, он опять не выполнил своего обещания. И вот в среду, когда в супермаркете, где работает Каёко, выходной, она с таким видом, словно не ждет уже ничего, пришла, как обычно, на фармацевтическую фирму, принеся в сумке еду. Сёдзо наврал ей, что на складе дела идут так хорошо, что приходится работать и по воскресеньям, и, показав на перевязанную голову, сказал, что поранился из-за спешки на работе. Каёко промолчала.

Дорога с фирмы на склад, если идти по прямой, занимала не более трех минут, и теперь Сёдзо перестал утром и вечером ходить кружным путем, а сэкономленное время использовал для того, чтобы каждый день заглядывать в полицейский участок. Вызвав дежурного по уголовному отделу, он каждый раз говорил одно и то же:

— Надо еще раз провести следствие. Вполне возможно, что «мишень» и «преступники» действуют заодно. Допросите женщину из двенадцатого дома.

Через две недели после происшествия в журналах появились статьи, в мелких подробностях живописующие, как некий провинциальный банк выдавал незаконные кредиты на очень крупные суммы. Список тех, кто получил необеспеченные кредиты, возглавляла та самая компания по недвижимости. И уже на следующий день с калитки дома номер двенадцать исчезла табличка «Накамура», а вместо нее появилась наклеенная бумажка, сообщавшая, что дом выставлен на аукцион. Через несколько дней Сёдзо узнал, что компания Накамуры обанкротилась.

Сёдзо совершенно не интересовала экономика, но он нервничал, видя, как с каждым часом меняются обстоятельства, связанные с теми, кто мог оказаться причастным к этому делу, и не переставал каждый день, утром и вечером, наведываться в полицию.

И вот однажды, когда Сёдзо, как всегда, решительной походкой и слегка ссутулившись, направлялся со склада на фармацевтическую фирму, он вдруг заметил у полицейского участка Каёко. С неизменной сумкой в руках, одна на темной дороге, она топталась на месте с совершенно беззащитным и ничего не понимающим видом. Увидев ее, Сёдзо почувствовал, как из его напрягшегося тела внезапно ушли все силы и ноги как будто стали ватными.

— Что с тобой? — спросила Каёко.

— А с тобой? — спросил в ответ Сёдзо, — Что с работой?

— Я ушла пораньше. Сегодня утром к нам домой заходил господин Куроива из полицейского управления. Просил передать вот это…

Сёдзо буквально вырвал из рук Каёко белый конверт, на котором было написано: «Господину Сёдзо Савада», а на обороте — «Юкио Куроива». Куроива был начальником криминального отдела полиции, где раньше работал Сёдзо. Когда Сёдзо подал заявление об уходе по собственному желанию, он, беспокоясь о том, как его собрат будет жить, дал ему рекомендацию для работы на транспортном складе. Сёдзо хотел вскрыть конверт тотчас, но Каёко удержала его:

— Не надо в таком месте… Тебе ведь еще рано на фирму? Давай зайдем в кафе.

Она была права. Сёдзо решил не ходить в участок, а вместе с Каёко зашел в маленькое кафе, где обычно убивали время продавцы из соседних магазинов да старики. Сёдзо не терпелось поскорей прочитать письмо, поэтому, как только они сели за столик, он тут же открыл конверт, поручив жене сделать заказ.