Она друг Пушкина была. Часть 1 - [127]

— уведомляла императрица Потёмкина. — Кто из них (исключительно пьяного Радзивилла и гетмана Огинского, которого неблагодарность я уже испытала) войдти хочет в мою службу, то не отрекусь его принять; наипаче же гетмана графа Браницкого, жену которого я от сердца люблю и знаю, что она меня любит и памятует, что она русская; храбрость же его известна; также воеводу Потоцкого охотно приму, потому что он честный человек и в нынешнее время поступает сходственно совершенно с нашим желанием[295].

В то время как один из Ржевуских (по прозвищу «Красивый») был польским послом в Петербурге и всячески заискивал милостей императрицы, его родственник Вацлав Ржевуский с сыном Северином — старостой Долинским, стал зачинщиком смуты среди делегатов сейма. Вместе с епископом краковским Солтыком они протестовали против предоставления равных прав конфедератам-диссидентам. Граф Северин осуждал нерешительность короля и лелеял мысль стать диктатором Польши. В 1788 г. даже хлопотал о содействии тому берлинского двора. Князь Репнин арестовал обоих Ржевуских и отправил под конвоем в Вильну. Посол приказал содержать их с довольством и не оскорблять их ничем.

Екатерина сумела укротить молодого графа Ржевуского должностью гетмана польного коронного. Граф Северин стал верным приверженцем императрицы и спустя двадцать пять лет возглавил партию недовольных майским переворотом и новой конституцией. Осенью 1791 г. Ржевуский с генералом артиллерии коронной Феликсом-Станиславом Потоцким отправился в Молдавию к Потёмкину хлопотать о русской помощи. Потёмкина не застали в живых. Тогда поехали в Петербург с челобитной к самой императрице. Екатерина только и ждала, чтоб поляки сами попросили о помощи. Это развязало ей руки. Она приступила к действию. 9 марта 1792 г. русский посол в Польше Я. И. Булгаков получил приказ оказывать всяческую помощь сторонникам российской политики. Ликование Польши сменилось тревогой. Поборники конституции стали призывать к поголовному вооружению народа, обещали крестьянам освобождение от крепостничества. Деньгами для ведения войны одолжились у Голландии. В Пруссии вербовали офицеров для обучения войска польского. Надеялись также на поддержку крестьян Белоруссии и пограничных русских областей.

Россия ввела в Польшу стотысячную армию. В небольшом украинском городке Тарговице была образована конфедерация для восстановления старого порядка. Она избрала своим генеральным маршалом Феликса Потоцкого, а графов Браницкого и Северина Ржевуского советниками. Поляки сумели собрать едва 45-тысячное войско. Его возглавили Фаддей Костюшко и граф Михаил Виельгорский. Другой граф, Юрий Виельгорский, воевал на стороне России. После двух проигранных сражений Станислав Понятовский, как провинившийся ребёнок, стал просить у императрицы прощения. В качестве компенсации за свои прегрешения поляки подносили Екатерине польскую корону для её внука великого князя Константина. Екатерина гордо отвергла дар и посоветовала королю восстановить в стране конфедерации. Российский вице-канцлер Остерман через посла Булгакова разъяснил причины отказа: это предложение противу образу мыслей императрицы и бросает тень на её бескорыстие, Россия имеет единственную цель — восстановление прежнего закона о республике и выборности короля. Военный конфликт не следует рассматривать как войну двух государств, ибо Россия в искреннем и совершенном союзе с настоящей республикой против её внутренних врагов. После бурных споров в сейме король подписал акт о введении конфедерации. Её ярые противники маршал сеймовый Малаховский, маршал литовский Игнатий Потоцкий, краковский епископ Солтык и коронный референдарий Коллонтай сложили свои полномочия и уехали за границу. Польша была завоевана и сдалась на милость победителей.

Екатерина считала, что теперь имеет полное право распоряжаться её судьбой. Она обдумывала предложение Пруссии о новом разделе Польши. Для вящего оправдания сего акта была придумана юридическая мотивировка — не раздел польского государства, а соединение раздробленной России во имя защиты интересов православного населения страны. В ноябре 1792 г. прусский посол в Петербурге представил императрице карту Польши, на которой была отмечена претендуемая Пруссией территория. Екатерина собственноручно прочертила линию новой западной российской границы. Она шла от восточной окраины Курляндии, мимо Пинска, через Волынь к австрийской Галиции. Императрица в последнее время усердно изучала древнюю русскую историю. Огорчалась, что не может вернуть все некогда русские княжества. Судьба Польши была решена.

Укрощённый граф Северин Ржевуский был обманут в своих чаяниях. Вначале отказывался верить, что раздел Польши осуществлён по воле её величества. Своё возмущение «коварством» императрицы высказал в личном к ней письме. Попрекал царицу щекотливым положением, в котором он оказался вместе с графом Потоцким, — ведь, возглавив оппозицию, они гарантировали восстановление в Польше старых порядков. «Я беру Украину взамен моих убытков и потери людей!» — цинично ответствовала Екатерина. В знак протеста граф Ржевуский оставил гетмановскую булаву и поселился в Вене.