Она друг Пушкина была. Часть 1 - [128]

После нового раздела в 1795 г. Россия получила более двух тысяч квадратных миль польской земли. Отодвинула границы до Немана и Буга, присоединила Курляндию. Воеводства Краковское и Сандомирское отошли к Австрии. Вся остальная территория отдавалась Пруссии вместе с Варшавою. Государство Польша на сто двадцать три года исчезло с карты Европы[296]. Король лишился своего народа, народ лишился своего короля…

Листопад — месяц печальный

Стоял листопад — польский ноябрь. Ветер срывал с деревьев последние листья. Наступала зима — самая печальная зима в польской истории. Станислав Понятовский навсегда покинул Варшаву. Ему недолго осталось пребывать на этом свете — всего на два года пережил ту, для которой всегда был всего лишь игрушкой. Она сделала его своим любовником, а когда надоел, посадила мелкопоместного графа на польский престол. Императрица умела награждать своих возлюбленных. Чем головокружительней взлёт, тем больнее падение. Понятовский, как и граф Северин Ржевуский, поверил в либерализм императрицы и жестоко поплатился за это сломанной жизнью — собственной и дорогого отечества. Рухнули надежды. Польские магнаты покидали свою блистательную столицу, одни уезжали за границу, другие отсиживались в своих имениях.

Свои милости императрица перенесла на племянника графа Северина — Адама-Лаврентия Ржевуского, отца Каролины Собаньской. Он получил должность воеводы витебского, в 1809 г. стал киевским губернским предводителем дворянства. И забыл, что когда-то его занимали иные «Мысли о реформах Рады республиканской», изданные в Варшаве в 1790 г. Но забыл ли в самом деле? Думаю — нет! Это удивительное свойство поляков — не забывать о Родине, о шляхетских вольностях, где бы и кем бы они ни были!

Своих детей граф Адам прекрасно образовал и воспитал, но самое главное — привил им неизбывное чувство патриотизма. Старшая дочь графа Адама — Каролина, провела детство в доме дядюшки Вацлава Ржевуского в Вене. Сын Северина, Вацлав, был женат на Розалии Любомирской — дочери великого маршала коронного князя Любомирского. Розалия имела в Вене блестящий салон, который, по словам Вигеля, слыл первым в Европе по уму, любезности и просвещению его посетителей. Здесь юная Каролина впитала всю изысканность светских манер.

Ржевуские, как мы убедились, оставили и продолжали оставлять свой след в польских анналах. Красавица же Эвелина Ганская вписала своё имя в мировую историю. Однажды случилось то, что спустя 150 лет заставило Андре Моруа сказать: Дамы этого рода питали пристрастие к людям выдающимся! Скучающая бальзаковского возраста аристократка решила вступить в переписку с великим французским писателем. Зимой 1832 г. Бальзак получил из Одессы письмо за подписью «Чужестранка». Корреспондентка расточала автору похвалы за последнее его произведение «Сцены из частной жизни», но позволила его упрекнуть в недостаточной утончённости чувств в «Шагреневой коже». Бальзак не мог ей ответить — незнакомка не указала своего адреса. Потом от неё пришло второе, третье письмо. Наконец, через посредницу — гувернантку дочери Ганской швейцарку Анриетту Борель — завязалась переписка. Начался восемнадцатилетний роман в письмах. Впрочем, он был не только эпистолярным. В декабре 1833 г. они впервые встретились в Швейцарии в маленьком городке Невшатель. Как водилось у российских богачей, Ганская приехала туда в сопровождении целой свиты — мужа, дочери Анны, её воспитательницы, двух старушек-приживалок и десятка слуг. Расточительный и вместе с тем расчётливый Бальзак был ошеломлён этой сказочной восточной роскошью. Записочкой уведомил Ганскую о своём прибытии и отправился на прогулку. На скамейке у берега озера он увидел прекрасную даму в тёмно-фиолетовом (любимом его цвете) бархатном платье — с книгой в руках. Она уронила платок. Писатель наклонился, чтобы поднять его, и увидел в руках незнакомки свой роман. Так произошла их первая встреча. Бальзака поразило её лицо — почти мистической поэзии, сияющей на её челе, противоречило сладострастное выражение рта. Роман поддерживался редкими встречами — в Женеве, Вене, Дрездене, Верховне. В промежутках Бальзак заводил другие, неплатонические адюльтеры — он называл их маленькими весенними шалостями.

После смерти мужа в ноябре 1841 года Ева не сразу решилась на брак с вульгарным буржуа и богемой, как называла Бальзака её венская тётушка Розалия. Она вообще была настроена против французов. Из её памяти не стёрлась жестокость якобинской диктатуры. На гильотине погибла её мать — княгиня Любомирская, жена генерала французской службы. А сама Розалия провела несколько ужасных недель в тюрьме и чудом спаслась от смерти. Эвелина всё откладывала и откладывала брак с нетерпеливым возлюбленным. Были трудности и со вступлением в наследство мужа. А Оноре настаивал, убеждал, забрасывал письмами свою волчишку: Вы маяк, вы счастливая звезда… Вы дарите утехи любви и честь… Пресытиться вами невозможно. В начале 1847 г. Ганская родила Бальзаку сына Виктора-Оноре. Прошло ещё три года, прежде чем полярная звезда стала женой Бальзака. 14 марта 1850 г. в бердичевском костёле Св. Варвары состоялось бракосочетание Эвелины и Оноре —