Она друг Пушкина была. Часть 1 - [125]

[292] кажется неправ — самого лучшего состояния нет на свете, но разнообразие спасительно для души. Надежды на перевод не оправдались. Через два месяца он вновь выклянчил у Инзова отлучку и закусив удила помчался к своей волшебнице. С тех пор улизывал туда при первой возможности. С начала 1823 года буквально стал осаждать своего начальника просьбами о переводе его на службу в Одессу. Умный старик снова отпустил его на месяц.

— Пусть поживёт немножко, побалуется, присмотрится к новому губернатору графу Воронцову. Ох, несдобровать ему с ним. Авось, одумается и вернётся, — рассуждал по-отечески заботившийся о нём опекун.

Но Пушкин не одумался. Прошли все дозволенные сроки, а он не возвращался в Кишинёв. Стал забрасывать письмами петербургских друзей, просил помочь. Наконец Александр Иванович Тургенев выхлопотал ему назначение в канцелярию начальника Бессарабской области и Новороссийского генерал-губернатора графа М. С. Воронцова. В начале июля Пушкин навсегда покинул Молдавию. В Петербург полетело его благодарное письмо А. И. Тургеневу: Тебе я обязан переменою своей судьбы.

«Король с народом, народ с королём!»

Имя Собаньской беспощадной рукой советских пушкинистов на многие годы было вычеркнуто из биографии Пушкина[293]. Причина тому до абсурдности банальна: женщина, причастная к «политическому сыску», не достойна быть возлюбленной светлого гения. А ведь Поэт не только горячо и страстно любил её. Ей написана его «Песнь песней» — единственное дошедшее до нас любовное письмо. Она стала прототипом его литературных образов — Марии в поэме «Полтава», Марины Мнишек в «Борисе Годунове». Её черты проскальзывают в облике светской Татьяны Лариной. И как узнаем позже, ей посвящены десятки его поэтических и прозаических произведений. И среди них — печальное, как прощальный лебединый клик, стихотворение «Я вас любил». К ней, бесспорно, обращены стихи «Когда твои младые лета».

Когда твои младые лета

Позорит шумная молва,

И ты по приговору света

На честь утратила права, —

Один, среди толпы холодной,

Твои страданья я делю

И за тебя мольбой бесплодной

Кумир бесчувственный молю.

Пушкин один из немногих знал истину о Собаньской. Об этом говорят строки из его письма к ней: …ваше собственное существование, такое жестокое и бурное, такое отличное от того, каким оно должно быть. Чтобы и нам понять, каким оно могло быть и каким стало по немилостивой воле Провидения, необходимо совершить экскурс в историю Польши XVIII—XIX веков. Ибо к Собаньской можно отнести её же слова о Марине Мнишек: Она до невероятия полька. И этим всё сказано! Судьба Польши стала плоть от плоти судьбой графини Каролины Ржевуской-Собаньской…

После первого раздела Польши в 1773 году, когда половина её территории была оттяпана с востока, запада и юга Россией, Пруссией и Австрией, история, по выражению С. М. Соловьёва, предоставила Королевству Польскому 15 лет отдыха. Россия воевала с Турцией, в промежутке — со Швецией. И до поры до времени закрывала глаза на агрессивные попытки ляхов лягнуть льва российского. Польша по-своему объясняла это поведение — могучий некогда лев стал слаб и немощен, обескровлен многолетней войной, интригами европейских дворов — Австрии, Франции, Англии, Швеции, неверным союзником Пруссией. Момент казался подходящим для освобождения от ненавистного Надзирателя. Донесения польских дипломатов, сведения от проживавших за границей поляков были тревожны — иностранные государства задумали новый раздел Польши. Нельзя было далее медлить. Польша воспрянула.

Пасхальные каникулы не помешали руководителям заговора спешно созвать сейм. 3 мая 1791 года он провозгласил новую конституцию. Это был замечательный по содержанию, но трудно приложимый для польской ситуации того времени документ. Он предоставлял её гражданам немыслимые для того времени свободу и права. Среди прочего — участие вместе с шляхтой в сейме, в полицейской и финансовой комиссиях и асессорских судах, возможность удостаиваться духовными званиями, шляхетским достоинством — за особые заслуги на военном и экономическом поприще. Отменялись введённые ранее конфедерации, liberum veto[294] и выборность короля и вводилось наследственное правление. Специально было оговорено — после смерти царствующего короля престол переходит кюрфюрсту саксонскому и его наследникам. При этом законодательная власть принадлежит сенаторской и посольской палатам. Исполнительная же — королю и его совету из 6 министров. Его автор сеймовый маршал Малаховский кичливо заявлял, что польская конституция превосходит два известных республиканских устройства — английское и американское.

Как бы там ни было, но польская конституция на долгие годы стала знаменем борьбы Польши за независимость.

Екатерина расценила сей самовольный, не согласованный с нею, акт как самый настоящий переворот. Установление в Польше республиканского правления многие годы оставалось предметом особой гордости императрицы — выборный король, учреждение конфедераций и участие их представителей в сейме. Этот окромсанный со всех сторон островок некогда могучего королевства стал для русской царицы своего рода плацдармом для её либеральных экспериментов. Сама Россия и мечтать не могла о подобных вольностях! Екатерина-женщина была страшно возмущена ликвидацией установленных Россией порядков и особенно введением наследственного правления и перехода престола к саксонским кюрфюрстам. Но Екатерина-императрица виду не подавала, что самовольство поляков встревожило её.