Он все видит! - [11]

– Плохие дела, – вздохнула я.

– Вон, гляди, Сашка тащится, – бабулька махнула рукой направо и тут же ретировалась обратно в подъезд. Я даже не успела поблагодарить ее за информацию.

Дашин отец произвел на меня самое удручающее впечатление. Маленький, тщедушный, он шел, сгорбившись под тяжестью двух сумок. Лицо сильно загорелое, как у человека, который проводит весь световой день на улице. Его очень поношенная, несвежая одежда, вероятно, когда-то принадлежала совсем другим людям. Брюки были ему слишком широки и фалдили от складок, собранных ремнем на талии. На рубашке морщилась нашивка «Российские железные дороги», а Дашин отец, насколько мне было известно, никогда не трудился в этом ведомстве.

Пока я ехала сюда, в моей голове роились мысли: надо бы как-то проучить Засухина за то, что он вынудил родную дочь уйти из дома. Теперь же, увидев его, я испытала брезгливую жалость. Этот человек уже был сурово наказан жизнью. Он окончательно потерял собственное «я», им помыкала ушлая бабенка, оставшаяся без собственного жилья. Пока ее сожитель еще в силе, Варька его потерпит, а вот когда он уже окажется не в состоянии собирать по грязным дворам и помойкам вторсырье, она просто выгонит его в шею.

Как он обошелся с дочерью, так и его сожительница обойдется с ним. Кесарю кесарево, а слесарю – слесарево.

Я вернулась к своей машине и поехала в центр Горовска, проведать Алинкину квартиру. На прошлой неделе моя подруга скоропостижно сбежала к маме в Испанию от некоего Анатолия. Алина была знакома с ним несколько месяцев и даже успела принять его предложение руки и сердца, после чего выяснилось, что жених – вдовец, воспитывающий двух детей. Нечаева поняла, что она не готова стать мачехой, и не придумала ничего лучшего, как сбежать за кордон. По пути в аэропорт она заскочила ко мне, отдала ключи и попросила периодически поливать у нее дома цветы, а также вынимать прессу из ее почтового ящика.

Алинка всегда с удовольствием помогала мне во всех моих начинаниях, поэтому я решила поселить Дашу в ее квартире, не спрашивая на то разрешения у хозяйки.

Почтовый ящик моей подруги ломился от корреспонденции. Я открыла дверцу и достала целый ворох газет, писем и квитанций. Бегло просмотрев последние, я поняла, что у Нечаевой образовался солидный долг за телефонные переговоры и интернет-услуги, о котором она рассказать мне постеснялась. Если эти счета не оплатить в ближайшие же дни, то телефон могут отключить, чего я допустить никак не могла. Мысленно ругая свою болтливую подружку, я вошла в ее квартиру и бросила все бумаги на полку под зеркалом. Один конверт упал на пол. Я подняла его, перевернула и увидела одно-единственное слово, написанное крупными печатными буквами: «МАМЕ».

Конверт был не запечатан, и я какое-то время боролась с желанием заглянуть в текст. Зуд любопытства оказался сильнее привитых мне правил хорошего тона. Я вынула из конверта письмо. На мятом листочке в косую линейку, с кучей орфографических ошибок, какой-то ребенок писал о том, как он мечтает поскорее познакомиться со своей новой мамой. Наверное, отец этого чада был уверен, что Алина прочитает сие послание и расплачется от умиления. Я и сама была сиротой, но Анатолия не понимала. Не тот он выбрал путь, не тот! Очаровал девушку, сделал ей предложение, а уж потом сообщил ей, что у него имеются двое малолетних деток, нуждающихся в материнской заботе. И Нечаеву жалко, и детишек… Похоже, папочка им красивых сказок про новую мамочку понарассказывал на ночь, и вот они ждут не дождутся, когда же чудо свершится наяву. А чтобы как-то его приблизить, ребята пишут письма. Только чудо уехало в солнечную Испанию и возвращаться пока не собирается.

Квартира была в жутком состоянии. Алина перед отъездом вывалила свои шмотки изо всех шкафов, выковыряла из них самое яркое тряпье, а остальное убрать обратно забыла или не успела. Так же, как и вымыть грязную посуду. По-хорошему, сюда надо бы вызвать бригаду из фирмы «Гертруда», но я решила сэкономить на клининговых услугах. Уж лучше оплатить счета за телефон и Интернет.

Когда я закончила приводить в порядок комнату, в дверь позвонили. Я тихонько вышла в прихожую и посмотрела в глазок. Перед дверью стоял мужчина с жидким букетом садовых ромашек. «Анатолий», – догадалась я, но распахивать перед ним дверь не спешила. Мужчина был настойчив, он вновь и вновь давил пальцем на кнопку, будто знал наверняка, что в квартире кто-то есть. Чтобы в будущем избежать недоразумений по поводу Даши, я решила открыть дверь и поговорить с Анатолием.

– Здравствуйте, – сказал мужчина, крепко, с каким-то отчаянием сжимая в руках букет. – Могу я увидеть Алиночку?

– Не можете, – коротко ответила я.

– Почему? Я знаю, что она дома. Мне очень надо с ней поговорить!

– Вынуждена вас огорчить, ваша знакомая здесь больше не живет. Она съехала.

– Что значит – съехала?! Куда?!

– Не знаю. Алина снимала у меня квартиру.

– Что?! – отчаянно выкрикнул Анатолий. – Снимала квартиру? Неужели я потерял ее навсегда?!

– Сожалею, – я попыталась закрыть дверь, но мужчина выставил руку с букетом вперед. – Простите, но у меня совсем нет времени.