Олешек - [17]
— Ты как сюда попал? — спросил он Олешка, но не очень строго и доброй рукой потрепал его по макушке.
— Он мой гость, — ответил лётчик.
— Он наш гость, — сказал полосатый, зажал в кулаках две пешки — белую и чёрную — и протянул кулаки лётчику.
Лётчик посмотрел-посмотрел на кулаки и молча ткнул пальцем в правый.
— Поглядим, кто кого, — сказал доктор, сел верхом на стул и на нём, как на коне, подъехал к столу.
— Давненько я не брал в руки шахмат, — пропел басом полосатый и двинул вперёд белую пешку.
— Знаем мы… — в ответ весело пропел лётчик и двинул чёрную пешку навстречу. — Какие новости на свете, доктор?
— Есть новости. У нас в доме отдыха стали происходить удивительные вещи, — ответил доктор, не отрывая взгляда от доски. — Сегодня ночью сам собой повсюду зажёгся свет и сам собой открылся кран…
Олешек слез с кресла и стал осторожно, шажок за шажком, подвигаться к двери.
— Ты куда отправился? — спросил лётчик.
— Никуда, просто хожу, — ответил Олешек.
— А всё-таки тут детям находиться не положено, — сказал доктор, глядя, как чёрный конь прыгает по шахматной доске.
— Что вы! — откликнулся полосатый. — Да если бы не наш гость, мы бы пропали! Нам бы этой партии нипочём не сыграть! Он нам раскрыл секрет, где шахматы лежат!
Доктор Иван Иванович повернулся к Олешку, который уже стоял у самой двери:
— А откуда ж тебе известно, где шахматы лежат?
— Я… я… — пробормотал Олешек и больше ничего не успел сказать, потому что ноги его сами собой шагнули и он оказался в коридоре. А потом на лестнице. А потом он промчался мимо гардеробщицы Петровны.
«Пр-р-рочь!» — рявкнула ему вслед скрипучая дверь. Она не любила, когда её толкали так сильно.
Глава 9. Неизвестный друг
Олешек шёл по лесу и думал: «Как же я передам лётчику зелёную траву? Теперь уж наверняка все догадались, кто зажёг свет, кто открыл кран, сломал пылесос и переложил шахматы!»
Так он шёл, шёл и пришёл к зимовьюшке. Над погребом, где хранилась драгоценная банка с припасами, ветки были раскиданы и чьи-то следы вели от погреба к зимовьюшке, к порожку, занесённому мёрзлыми листьями.
Олешек вбежал в домик.
В зимовьюшке на ящике-стуле, опершись локтями на ящик-стол, сидел Валерка и уплетал колбасу.
— Ты что делаешь?! Положи на место! — крикнул Олешек и хотел дёрнуть колбасу за хвостик, но Валерка оттолкнул его руку.
— Отстань, толстый пузов! — и откусил большой кусок.
— Для тебя, что ли, колбаса? — чуть не плача, крикнул Олешек.
— Для меня, — сказал Валерка спокойно и откусил новый кусок.
Олешек удивился и присмотрелся к Валерке повнимательнее.
— Ты, что ли, в буран попал и у тебя зуб на зуб не попадает? — спросил он с сомнением.
— Мы-гы… — утвердительно промычал Валерка и откусил третий кусок.
Олешек подошёл к нему ещё на шаг, присел на корточки и заглянул ему прямо в лицо:
— Ты, что ли, неизвестный друг? — спросил он не очень уверенно.
— Я известный, — сказал Валерка грустным голосом, отвернулся и вздохнул.
У Олешка в горле вдруг что-то защемило. Это ему стало жаль Валерку. Про что бы ему рассказать, чтобы он не вздыхал?
— А у меня тюльпан растёт, — сообщил Олешек. — Я его поливаю. Только он ещё не вырос.
— Какой ещё тюльпан? — спросил Валерка, и голос у него опять был тихий и грустный.
— Какой! Настоящий! Из луковицы!
— Из луковицы лук вырастет, — сказал Валерка, снова вздохнул и засунул в рот последний кусок колбасы с тоненьким хвостиком вместе.
— Нет, тюльпан! — смело ответил Олешек, хотя знал, что за это получит щелчок в лоб или в нос.
Но почему-то сегодня Валерка не стал давать ему щелчка, а отвернулся и принялся глядеть через окошко на самую высокую ёлку.
— Ты какой-то не такой, — удивился Олешек.
— Вот влезу на самую макушку, — ответил Валерка, — и буду сидеть не держась. И пусть хоть пожарную лестницу подставляют, пусть хоть из ружья стреляют не слезу.
И вдруг Олешек увидал, что глаза у Валерки красные и печальные, как будто он плакал.
— Кто из ружья? — спросил Олешек.
— «Кто, кто»! — передразнил Валерка. — Мой дядька, вот кто!
— А когда ты влезешь? — с уважением спросил Олешек.
— «Когда, когда»! Когда надо, тогда и влезу!
И Олешек подумал: человек, который может сидеть на верхушке ёлки не держась, даже когда в него стреляют из ружья, это очень храбрый человек. На него можно положиться. Пусть он отнесёт лётчику траву. И не жалко, что он съел колбасу.
— Пойдём скорей! — сказал Олешек. — Ну пойдём, я покажу тебе, я нашёл весну! Совсем зелёную траву, она растёт посреди снега!
— Враки, — мрачно сказал Валерка, — никакой весны нет, никакой травы нет.
И они пошли к котельной.
Они шли гуськом по тропке, а солнышко светило на них с синего неба, и пересвистывались птицы. А с берёз и ёлок падали бесшумные снежные обвалы, и на берёзовых ветках нависали маленькие, как почки, прозрачные капли. Они падали в снег, а на снегу оставались дырочки.
— Оттепель, — сказал Олешек.
— Ну и пусть, — ответил Валерка.
Они завернули за белый домик котельной, прошли мимо высоких угольных куч, и вдруг Валерка громко сказал:
— Ух ты, вот это да!
Он увидал зелёную траву.
— Только не рви её, ладно? — попросил Олешек.
— Всю сорву, — ответил Валерка, а сам сел на корточки и стал ласково перебирать и гладить её своими худыми пальцами в заусеницах и чернильных кляксах.
