Олег Янковский - [7]

Анна Каренина

А сейчас я уже вынужден был с той же убедительностью говорить: «Как же вы не можете понять, что то, что написал Толстой, — это драма очень зрелых людей. И потом спросите у любого геронтолога, у любого нормального человека, кто занимается возрастными проблемами. Сорок четыре года те — сегодняшние плюс двадцать. Это говорю не я, это говорят геронтологи. Так устроена жизнь. То, что раньше называлось „сорок четыре года“, являлось вообще преклонным возрастом в той России. А сам Толстой, он был даже не кавказский старец, а вообще какое-то чудо среди кавказских старцев. Там, когда он в восемьдесят лет рассказывал что-то императору о том, как должна быть устроена жизнь в России!»

Анна Каренина

Анна Каренина

Это драма очень зрелых людей. Но на самом деле я понимал, что вот эти пятнадцать лет простоя и нам, и картине принесли огромную пользу, потому что последние мои доводы были значительно более серьезнее и правильнее, чем первоначальные. Это драма очень взрослых людей. Это никакая не романтическая история о том, как молодая юная леди, не понимая, что такое любовь, выскочила замуж за не нравившегося ей сенатоpa, а потом узнала, что бывает любовь. Это совершенная ерунда. Та драма, которую писал Толстой, это драма очень взрослых людей. И конечно, теперь, когда я с ними снова встретился на площадке, это было уже совершенно другое чувство. И тут была очень смешная история, которую теперь уже можно рассказать.

* * *

Однажды мне позвонил Саша Абдулов. Они с Олегом были просто почти как братья. У них всякие периоды были, охлаждения, всякое разное. Но очень длинный период жизни был, когда они были просто братьями. И звонит мне Саша Абдулов: «Есть очень серьезный разговор». Курьезная история, как нежнейший, тишайший, деликатнейший Саша Абдулов выступил в роли коварного интригана, который хочет подсадить своего старшего товарища Олега Ивановича Янковского, народного артиста СССР. Последнего народного артиста СССР.

— Чего, Саш, случилось?

Сашка приезжает ко мне, говорит шепотом:

— Слушай, попробуй меня на роль Каренина.

— Почему ты шепчешь? Мы одни в огромной квартире, во-вторых, ты в своем уме или нет? Я с Олегом двадцать лет как…

— Попробуй меня на роль Каренина.

— Зачем, Саш?

— «Деду» все равно. — Он его Дедом звал, когда у них уже внуки родились, и Олег действительно с исключительной нежностью и сердечностью относился к своим внукам. И они все его уже звали Дед.

— Деду все равно. Одним Карениным больше, одним Карениным меньше. Он все сыграл, все, что можно. Ну сыграет хорошо Дед Каренина. Все скажут: «Молодец Дед, хорошо играет Каренина». А представляешь себе, если я сыграю Каренина, то какое это будет фурорище! Ты понимаешь, что это такое? Что это роль для меня! Ну попробуй.

— Ну как я тебя буду пробовать? На кухне загримируемся, в уборной я тебя сниму?

— Почему в уборной?

— Но как, если на студии появишься?.. Вот и все.

— Ночью.

— Чего ночью?

— Ночью.

— Пробоваться, что ли, шепотом ночью?

— Почему шепотом? Ночью можно нормальным голосом говорить. Дед спит.

— Сань, ты спятил.

— Я же тебе не говорю: возьми! Я тебе говорю: попробуй! Может быть, фурорище!

* * *

И он меня сломал, но я понимал, конечно, что этого не может быть никогда. Но что-то во мне такое рухнуло и надломилось. Мы одели Сашу в сенаторский костюм, повязали ленты. Люся Раужина сделала феноменальный совершенно грим, и мы сняли эти фотографии. Фантастические, на мой взгляд, фотографии. Фантастические. Это действительно могло быть фурорище, если бы не Олег. Потому что то, как Каренина понимал Олег, на мой взгляд, было просто бесценно. А понимал он главное. Он гениальный, просто по-настоящему гениальный русский актер.

Влюблен по собственному желанию

Я работал одно время с потрясающим оператором Леонидом Ивановичем Калашниковым, который был главным оператором «Анны Карениной», которую снимал Зархи. Уж я не говорю про Александра Тимофеевича Борисова, главного художника нашей «Анны Карениной» и который был главным художником на той «Анне Карениной», у Зархи. И вот они мне рассказывали про пробу Смоктуновского на роль Каренина в фильме у Зархи. Приехал Смоктуновский, который сам сказал Зархи: «Александр Юрьевич, если уж Вы меня пригласили, то, ради бога, только не вздумайте заставлять меня играть такого лопоухого бюрократического идиота, идиота, который цепляется ногой за ногу и ни хрена не понимает, кроме как свои сенаторские выкладки и какие-то бумажки. Каренин — великая страдательная фигура русской литературы. Среди других страдальцев русской литературы страдания Каренина одни из самых наиболее острых и сильных, наиболее ярких». И я чудом видел пробу, которую они играли с великолепной актрисой Савиной. Они стояли у печки, и Смоктуновский рассказывал Савиной, которая играла Долли, о том, почему он вынужден дать развод Анне Карениной. Это была поразительная история человеческого страдания. И Смоктуновский не смог тогда играть. У него начался туберкулез глаз. Просто от того, что он очень много снимался и перенапрягся. Тогда были такие осветительные приборы и такая вообще собачья жизнь у актера. Он не смог тогда сняться в Каренине. И вот я думаю, что Олег Иванович Янковский сейчас в нашей «Карениной» воплотил, причем даже утроил то, что замышлял гений русской сцены и русского экрана Иннокентий Михайлович Смоктуновский много-много лет тому назад.