Октябрьская революция предана? - [3]

Вернемся к Троцкому. Не всегда Лев Давидович кричал о «предательстве социалистической революции». Когда Троцкий был вторым человеком в партии и государстве, он «пел» по-другому. На Х съезде РКП (б) Троцкий заявил о «кризисе революции» (но кризис — не предательство), о «диктатуре партии» (не он ли ее и делал...), о необходимости экономических уступок в пользу мелкой буржуазии: а главное — Троцкий утверждал на съезде: «Я внес в ЦК в феврале прошлою года (значит, еще — в феврале 1920 г. — А. С.) письменное предложение... которое почти буква в букву совпадает с тем предложением о замене разверстки продовольственным налогом, которое вы теперь будете обсуждать и принимать»[11] Выходит, Троцкий и есть автор этой самой «измены», т.е. — перехода к нэпу, к товарно-денежным отношениям, к рынку? А Ленин и др. только через год «примкнули»... Но тогда это считалось не изменой, а неизбежностью.

Совсем «разошелся» (или — раскрылся?) Троцкий на XI съезде РКП (б), 28 марта 1922 г. Он сказал: «Чем были капиталисты и директора на каждой фабрике и на каждом заводе? Это были ячейки мировой контрреволюции». И далее «...по отношению к Западной Европе: если победит ее пролетариат, первое время (и, может быть, очень и очень длительное) ему придется прибегать к капиталистическим методам калькуляции»[12]. До «Преданной революции» оставалось полтора десятка лет... Это как — «первое время» или «очень длительное» время? Во всяком случае, через это время, будучи высланным, Троцкий нападает на то, что еще недавно, сам же считал, «придется» делать. Все это похоже не на изменение взглядов, а на измену собственным взглядам.

...Медленно мы прозреваем, очень медленно. Мой стародавний оппонент Поэль Карп, подводя «предварительный итог», пишет в «Книжном обозрении» № 32, 13 августа 1996 года, что «вина за нынешний результат не только на товарище Сталине,.. но на миллионах честных и законопослушных граждан». Вона как! Уж и миллионы виноваты, что не восстали! А может, отбросим прокурорский тон! В истории нет виноватых народов, а есть объективные процессы. И от феодального общества в коммунистическое никак не «перепрыгнуть», сначала надо пройти через капитализм, в коем мы давно уже пребываем. А поскольку капитализм в России большевиками строился «на-форсаже», то идеология оставалась еще мелкобуржуазной, «шариковской» («все взять и поделить»): поэтому и капитализм получился государственным в «шариковско-швондеровском» исполнении, а дележку госсобственности осуществить смогли только в наши дни...

Но истина все же берет свое! Дискуссия завязалась даже в газетах. Игорь Чубайс в «Независимой газете» (31.01.96) справедливо утверждает: «В СССР не было никакого социализма — ни подлинного, ни развитого, ни с некоторыми искажениями». Его поддерживает Анатолий Бутенко («Независимая газета» 13.07.96). Кому-то признать это — очень невыгодно: ведь тогда придется признать и то, что и плохое, и хорошее в России после «Красного октября» (и даже сам Троцкий!) присуще не социализму, а капитализму, но это уже — предмет для особого разговора, который, надеюсь, у нас, читатель, еще впереди и в котором мы не позабудем упомянутого выше Н. В. Устрялова.

Впрочем, и сам Троцкий не так уж однозначен и категоричен. В своей книге он пишет: «Если считать, что задачей социализма является создание бесклассового общества, основанного на солидарности и гармоническом удовлетворении всех потребностей, то в этом основном смысле в СССР социализма еще нет и в помине» («П. р.», С. 6). «СОЦИАЛИЗМА НЕТ И В ПОМИНЕ». Круто! Круче, чем у И. Чубайса и А. Бутенко! Если притом признать правоту Ленина, что к 1921 году Октябрьская революция сформировалась как буржуазная революция, то придется признать, повторим, что «не было в помине» и предательства революции, о котором пишет Троцкий, ибо не было самого объекта предательства. «Просто» «могучие усилия мысли и воли» революционеров типа Троцкого не перевели (и не могли перевести!) исторический процесс развития капитализма в России на иной путь. Конечно же, и народ не позволил себя предать — у него, у народа, просто (опять «просто»!) еще не выработалась потребность в социалистическом обществе. И «Кронштадт», и «Антоновщина» заставили повернуть Россию на рельсы капитализма.

Вспомним еще раз великого Карла Маркса, которого так плохо перевели на русский язык и которого (даже в искаженном виде) мы так плохо изучали... «Теория становится материальной силой, как только она овладевает массами» — это мы вызубривали еще в комсомольском возрасте и «двигали» изо всех сил «теорию в массы». А она, теория, такая-сякая, «НЕ овладела»... Но ведь Маркс тут же объясняет: «Революции нуждаются в пассивном элементе, в материальной основе». (Если до сих пор в России ручного труда не при машинах в промышленности 40 %, в строительстве 60 %, в сельском хозяйстве 80 %, то — какой тут, к чертям собачьим, социализм! Дай Бог, чтобы хоть капитализм-то был, как теперь говорят, «цивилизованный», т.е. — без примеси феодализма). И далее: «Теория осуществляется в каждом народе всегда лишь постольку, поскольку она является осуществлением его потребностей»