Октябрь - [25]
— Так вот вам, пожалуйста, живая связь с шабалдасовским, — подхватил Павел, — чего лучше.
— Ну, хорошо, — продолжал свое бородатый студент, — еще один вопрос. Допустим, другие прочие заводы, например, паровозостроительный или еще какой-либо иной застрельщик, скажем, сельскохозяйственный, возмущенный невыносимым положением, бесправием, подлейшей войной, поднимется на забастовку. Что вы, шабалдасовские, будете делать в подобном случае? Откликнетесь, пойдете за ним?
— А что ж, — кругом те же рабочие люди. Хоть на паровозном, хоть на нашем, хоть любой возьми. Кругом одинаковые.
— Ну, положим, не одинаковые, — откликнулся бородатый студент, — есть передовые, есть и менее передовые. А есть и вовсе не передовые.
— Сегодня он передовой, завтра я подумаю и тоже передовым стану.
— Решительно сказано. А сколько времени, позвольте знать, работаете на заводе? — спросила вдруг Агнеса, всё также испытующе поглядывая на Тимоша.
— Не имеет значения, — потупился Тимош.
— Ну, хорошо. Найдется еще время с товарищем Руденко потолковать. Маленько ознакомится с нами, пообвыкнет. Тогда и разговор пойдет ладнее. А теперь он, видимо, спешит, — Агнеса взяла Тимоша под руку, — передайте Ивану: ждем. Всё у нас по-прежнему. Так и скажите — всё по-прежнему.
Павел, выждав, пока девушка переговорит с гостем, попытался завладеть Тимошем.
— Я провожу его, Агнеса, нам по дороге.
— Нет, Павел. Останься с нами.
Тогда Павел крикнул вдогонку:
— Приходи к нам!
И Тимош решил, что непременно придет к человеку, который был рядом с его отцом, который помнил Руденко.
Не успел выйти на крыльцо — навстречу знакомая фигура в пенсне. Потемневшая, поблекшая, обросшая, но сохранившая еще выправку. Христос в студенческой фуражке и золотом пенсне, Мишенька Михайлов.
Что привело его сюда?
Тимоша удивила не встреча с Михайловым, — он мог попасться на любой дороге, при любых обстоятельствах, — поразило другое: что общего могло быть у него с людьми, близкими Ивану, — Агнесой, Павлом, бородатым студентом?
Дома Тимош слово в слово передал всё сказанное Агнесой. И только ничего о человеке, знавшем отца.
Весь вечер проговорил с Иваном о заводе, о людях, о том, как живут, о чем говорят и думают шабалдасовские рабочие.
К своему стыду, Тимош убедился лишний раз, что не умеет обстоятельно излагать свои мысли, а главное — плохо знает жизнь своего завода, людей, что круг наблюдений его очень узок, — от станка до соседнего станка.
Пуд соли, о котором говорил Тарас Игнатович, был еще впереди.
Иван без труда заметил смущение младшенького, но он и вида не подал, напротив, поблагодарил названного брата за ценные сведения, похвалил за большие успехи на заводском поприще и тут же поведал всё, что знал о шабалдасовском заводе. А знал, оказывается, куда больше самого Тимошки.
Рассказал, что старый Семен Кудь, прозванный рабочими «Судьей», спас и хранит знамя девятьсот пятого года, что он, Семен Кудь, Тарас Ткач да еще человек десять рабочих, в том числе и отец Сашка Незавибатько, основатели и хозяева всей заводской жизни, помнят еще завод сборочным сараем, пробавлявшимся заграничными поставками. Поработали, не щадя сил, и в дни расцвета, когда завод стал настоящим заводом, поднял дело строительства моторов внутреннего сгорания, одним из первых в стране создал образец отечественного дизеля для подводных лодок.
Проговорили они так до полуночи, да еще сверх того часок, и Тимош совсем по-иному стал думать о своем заводе — что-то цельное, общее, главное появилось в его представлении, возникла история, смысл и направление., возникло понятие ядра, рабочего костяка, основы, у которой есть свое знамя, своя цель.
Первый в стране дизель! Значит, есть люди, которые создавали его! При иных условиях его завод мог стать первоклассным, образцовым, прославиться на весь мир. О них заговорили бы все — смотрите, вот идут мастера, они снабжают всю страну мощными двигателями, весь подводный флот держится на их труде и успехе.
При иных условиях!
Что же это за условия, которые превратили мастеров в мастеровщину, разрушили и захламили испытательный цех, забили все углы и проходы штамповальными станками, связанными одной проклятой деталью № 247.
И на заводе он продолжал думать о том же.
Всё кругом было завалено военным заказом, ящиками со знакомой черной пометкой; сборочные цехи давно перестали быть сборочными, превратились в складские помещения да и весь завод становился огромным придатком военной машины.
Даже с точки зрения самих хозяйчиков, господ акционеров, их собственное дело, — крупное промышленное предприятие с большим будущим, — погибало. Но это никого не тревожило… кроме рабочих. Хозяева оставались равнодушными — рабочие и, прежде всего, партийные рабочие, били тревогу.
Жизнь выдвигала подлинного хозяина.
А военная машина продолжала вертеться; инженеры и техники перестали быть инженерами и техниками, превращались в надсмотрщиков, обеспокоенных только одним: выработкой и допусками. Если снижалась выработка, они кричали: «Давай!». Если нарушались допуски, кричали: «Дожимай!».
9
Как было условлено, Тимош ожидал Сашка Незавибатько на левадке. Его поразило одно свойство молодого рабочего: Сашко подошел незаметно и легко, — Руденко и опомниться не успел, — увлек его за собой. Слово за слово, шутил да балагурил, пока не очутились у дверей незнакомого дома.
Новый роман Н. Сказбуша «Поселок на трассе» — о проблемах воспитания молодежи, о сложности этой важной, не терпящей равнодушия работы. Роман динамичен, с острым сюжетом.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.