Октябрь 1917-го. Русский проект - [54]

Особая роль в борьбе против СССР отводилась диссидентскому движению. Сравнительно недавно Майкл Ледин, специалист по внешней политике США, бывший консультант Совета Безопасности США и Государственного Департамента, сделал следующее признание: «Кто при Рейгане думал, что мы сломаем СССР? А ведь прошли какие-то 8 лет! Мы просто взяли на зарплату диссидентов и все. Случилась демократическая революция, и страна разрушилась. Если мы таким способом смогли сломить Советскую империю, поддерживая какую-то горстку людей, выступавших за реформы, а этих людей по пальцам пересчитать можно было, кто может сомневаться, что мы обрушим иранское правительство с таким же успехом!». Ровно в той же мере, в которой СССР поддерживал коммунистические группы на Западе, ЦРУ и другие западные спецслужбы поддерживали диссидентов в СССР. Безусловно, далеко не все советские диссиденты были связаны с иностранными государствами, но для определенной части эта связь имела определяющее значение. Задача диссидентства заключалась в формировании и расширении среды сторонников децивилизования. Из этой среды и вышли кадры, реализовавшие в дальнейшем курс перестройки.

Выдвижение на пост Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева, известного еще до 1985 года своими неортодоксальными взглядами, было встречено с надеждой на движение СССР в выгодном для Запада направлении. Запад не только приветствовал возвышение Горбачева, но и в определенном смысле содействовал этому. Интересы Запада совпали с интересами части партноменклатуры. Сросшиеся с «теневой экономикой» группы влияния негласно ориентировались на легализацию частной собственности.[253]

Не обошлось и без фактора «агентов влияния» в высшем политическом истэблишменте СССР. Шла «холодная война», и противники в ней пытались довести свою резидентуру до политически значимых высот. Новая генерация советской партноменклатуры оказалась достаточно восприимчива к такого рода обработке. Чаще всего в качестве ведущей фигуры американского влияния в Кремле называется «прораб перестройки» А. Н. Яковлев. О том, что реформы целевым образом были направлены против советской системы государственности, Александр Николаевич прямо признавался впоследствии в своих мемуарах: «Я много и въедливо изучал работы Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, Мао и других «классиков» марксизма, основателей новой религии – религии ненависти, мести и атеизма. <…> Давным-давно, более 40 лет назад, я понял, что марксизм-ленинизм – это не наука, а публицистика – людоедская и самоедская. Поскольку я жил и работал в высших «орбитах» режима, в том числе и на самой высшей – в Политбюро ЦК КПСС при Горбачеве, – я хорошо представлял, что все эти теории и планы – бред, а главное, на чем держался режим, – это номенклатурный аппарат, кадры, люди, деятели. Деятели были разные: толковые, глупые, просто дураки. Но все были циники. Все до одного, и я – в том числе. Прилюдно молились лжекумирам, ритуал был святостью, истинные убеждения – держали при себе. После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина. <…> Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» – по революционаризму вообще. <…> Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма. <…> Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика – механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма – сработала».[254]

В поражении советского проекта политически определяющую роль сыграл, таким образом, фактор «предательства «национальной элиты»». Предательство не как буквально государственная измена (хотя прецедентов такого рода было тоже предостаточно), а как измена в отношении поколенчески реализуемого Советским Союзом и его сторонниками проекта государства социальной справедливости. Дала сбой система фильтрации элиты, социального лифтинга. Получил преобладание принцип клановой кооптации. Все это также являлось отступлением от модели советского государства в ее чистом виде.

Экономические реформы периода перестройки как легализация капитала

Советская партноменклатура все более тяготилась узкими для себя рамками социализма. За ширмой социалистического строя были сколочены крупные капиталы. Легализация их объективно предполагала демонтаж социализма. К 1985 г. «теневой сектор» экономики СССР уже мог рассматриваться как альтернатива советской модели хозяйствования. Противоречия между «советским» и «теневым» сектором все более усугублялись. Замедление темпов роста экономики СССР в значительной степени обусловливалось выводом капиталов в негосударственные ниши. Видимых выходов из этой ситуации было два. Первый вариант предполагал наступление на теневой сектор, «закручивание гаек». Андроповский курс и ранняя горбачевская политика в духе «ускорения» соотносилась с обозначенным подходом. Второй подход состоял в легализации частного капитала, в постепенном отказе от социалистических принципов. Данное направление соотносилось с курсом «перестройки».