Окрайя - [22]

- В чем?

- В том, что это ты во всем виновата. Если бы не твое упрямство, отец успел бы выдать тебя замуж, и тогда не пришлось бы таким уважаемым людям, как мы, тратить свое драгоценное время на восстановление справедливости и спокойствия. А моя вира такова: я беру тебя в жены ровно до той поры, пока ты мне не наскучишь.

- А после?

- Я продам тебя кому-нибудь другому.

- Ты все сказал?

- Да, все. Теперь ты можешь возражать и защищаться.

Но Сьюгред была до того разгневана, что долгое время не могла вымолвить ни слова, и лишь потом уже сказала так:

- По отношению ко всем прочим мои встречные виры остаются прежними. Но что касается тебя, Гьюр, то теперь я требую с тебя твою голову! Я...

- Тихо, тихо! - перебил ее Аудолф. - Мы принимаем эту твою оговорку. Но принимаешь ли ты наши тяжбы?

- Да, - холодно сказала Сьюгред, ибо уже вполне пришла в себя и успокоилась.

- Тогда, - вновь оживился Аудолф, - ты будешь отвечать нам прямо сейчас или, может, попросишь отсрочки? Ведь, по закону, ты имеешь право обдумывать свою защитительную речь до самого заката солнца.

- Я все давно уже обдумала, - сказала Сьюгред, - и готова отвечать хоть сейчас. Но, как гостеприимная хозяйка, я сперва хочу кое-чем попотчевать вас. Прошу к столу!

С этими словами она развернулась и начала спускаться в землянку. Аудолф, пожав плечами, первым последовал за ней. И первым спустился, и первым увидел...

Что во главе богатого пиршественного стола, на почетной скамье, сидит ярл Айгаслав - живой и невредимый!

4.

Все они, как бараны, столпились во входных дверях. Никто из них не решался даже близко подходить к столу. И потому я сразу понял, что они знают, кто я такой и откуда я теперь явился. Мне стало смешно, я засмеялся. А после встал, сказал:

- Нож уже в мясе, вино уже в роге. Чего еще?

Они по-прежнему стояли.

- Я жду, - напомнил я.

Только тогда они прошли к столу, расселись. Моя жена села со мною рядом. Акси стоял возле меня.

- И ты садись!

Акси кивнул - все передвинулись - и он сел рядом с нами. Тогда я еще раз - и очень пристально! - осмотрел собравшихся и сказал:

- Вы, я догадываюсь, знаете, кто принимает вас за этим столом.

- Возможно, что и так, - после некоторого молчания сказал самый старший из них. - Мы слышали, что прошлой осенью сюда явился человек, который именовал себя Айгаславом, ярлом Земли Опадающих Листьев. Ты на него похож.

- Да, - усмехнулся я, - и это я и есть. А как мне вас именовать?

Тогда самый старший из них назвал себя Аудолфом Законоговорителем. А после мне представились Лайм Деревянная Борода и Гьюр Шестирукий. А прочие - дружинники, бонды и арендаторы - смолчали, это по обычаю. Так, хорошо! И я спросил:

- И что же привело ко мне тебя, почтенный Аудолф, тебя, почтенный Лайм, а также и тебя, почтенный Гьюр?

За всех троих опять ответил Аудолф:

- Сказать по правде, мы явились не к тебе, а к Сьюгред, дочери покойного Торстайна, так как она хоть и не является его законной наследницей, однако отвечать за все его долги и обязательства придется ей и только ей. А ты... Пусть ты и именуешь себя Айгаславом, но это лишь пустые слова. Это во-первых. А во-вторых, в Счастливом Фьорде ты - никто. Ты, может, вообще не человек.

- Х-ха! - гневно вскричал я. - Не думаешь ли ты, почтенный Аудолф, что оскорблять хозяина - это весьма неучтиво с твоей стороны? За это можно поплатиться головой!

Я встал, взялся за меч. А Аудолф без всякой робости ответил:

- Ты, конечно, можешь убить меня. Ты даже можешь убить всех здесь сидящих. Но это ничуть не приблизит тебя к тому, чтобы мы посчитали тебя равным себе. Ибо все мы - живые люди, и собрались здесь для того, чтобы вести между собою тяжбы. В законе так и сказано: тяжба - дело живых. А ты сам знаешь кто! Подземный человек увел тебя в скалу, и, значит, ты умер для нас, ибо если кто-то оттуда порой и возвращается, то это уже не живой человек. И ты такой же - не живой. Теперь можешь убить меня, убить нас всех, но все равно равным с нами мы тебя не посчитаем!

Я усмехнулся, я не оробел. Я ведь заранее знал, что примерно так оно и будет. И знал, как надо на это отвечать. И я ответил:

- Не в моем обычае перед кем-то оправдываться. Я знаю, кто я есть, что мне принадлежит. Я - ярл Айгаслав, я живой человек, Счастливый Фьорд - это моя земля, Сьюгред - моя жена, а Акси - мой окольничий. Но, делая снисхождение к твоим сединам, Аудолф, я расскажу тебе и всем твоим сородичам, куда увлек меня подземный человек и как я после оттуда выбрался. Ну а когда вы узнаете, кто именно посчитал возможным сохранить мне жизнь, то, думаю, тогда вы с превеликим удовольствием согласитесь вести со мной тяжбы.

- Возможно, что и так, - с опаской сказал Аудолф. - Итак, мы слушаем.

И я взялся рассказывать. Теперь, вспоминая свой тогдашний рассказ, я должен признаться, что кое-что я тогда не договаривал, и потому на этот раз я расскажу все заново. Итак, меня окликнул странный низкорослый человек, и я вошел в скалу. Каменная дверь за мною с шумом затворилась...

И наступила тишина. А тьма вокруг была такая, как будто меня и впрямь замуровали в стену. А ждал-то я, увы, совсем иного! Ольми не раз рассказывал, что Там он попадет в богатые и ярко освещенные палаты, где в каждой горнице стоят накрытые столы, за которыми пируют самые отважные воины. Им там вольготно и весело; устав от возлияний, они встают из-за столов и рубятся, и падают убитыми, и наступает ночь, а утром они вновь встают живыми, невредимыми и вновь садятся пировать, а после вновь берутся за мечи - и так будет всегда, пока стоит земля и светит солнце. А я куда попал? Тьма, тишина вокруг. И я еще немного постоял, прислушался, но так ничего и не услышал. И тот, кто заманил меня туда, молчал.