Окончательное искупление - [21]

У внешней двери в коридоре стояло двое стражников, хотя Пенни с детьми были в столице. Эта дверь была достаточно обычной. Моя цель лежала дальше, за внутренней дверью в фойе. Та была зачарована. Если её касался не тот человек, то она вела в совершенно нормальные покои, обманку. Она вела в наш скрытый дом лишь тогда, когда её касался я, или те, кого я указал.

В этом-то и заключалась проблема.

Идентифицирующие чары больше не признавали меня Мордэкаем Иллэниэлом. Я уже дважды споткнулся на этом, и с этой дверью будет то же самое. Поскольку она вела в место, которое на самом деле было не здесь, у меня не было никакого способа её обойти. Мне придётся физически проделать весь путь до моего дома, на что уйдёт почти день, если лететь, а пешком туда добраться практически невозможно. В моём скрытом доме не было телепортационного круга. Я избегал располагать его там, чтобы никто не мог узнать к нему ключ, и телепортироваться туда, поэтому я и сам сейчас не мог создать круг, чтобы туда попасть.

«Ну, бля».

Я продолжил шагать по коридору, без задержки пройдя мимо двух стражников. Они напряглись, увидев моё приближение, и явно расслабились, когда я вошёл в лестничный колодец в другом конце коридора. Пусть думают, что я просто их проверял.

Я спустился на один этаж, снова покинув лестницу. Сэр Харолд поднимался вверх, и мой магический взор едва успел предупредить меня о его приближении, чтобы избежать встречи с ним. Он наверняка задал бы слишком много трудных вопросов, встреча с ним была бы рискованной.

Этаж, на котором я оказался, содержал гостевые комнаты, и покои более высокопоставленных слуг, таких как мой камергер, Питэр Такер. Здесь также были покои моей матери, Мириам. Мои чувства подтвердили её присутствие, и я разрывался между желанием её увидеть и пониманием, что это было плохой мыслью. «Ты больше не можешь вернуться домой, даже туда».

Вместо этого я направился в комнату Питэра. Он был примерно моего размера, и его комната была недалеко по коридору. Поскольку Пенни была в столице, я предположил, что он наверняка отправился с ней. Вряд ли кто-то наткнётся на меня в его жилище. Мой ослабленный магический взор всё ещё был достаточно хорош для подтверждения того, что комната была пуста, прежде чем я попытался войти. Дверь была заперта, но толики магии должно было хватить, чтобы её открыть… или, по крайней мере, так я думал. Пять попыток спустя я был вынужден снять перчатки, а также сделать свой шлем проницаемым для эйсара, прежде чем мне удался тонкий трюк, заключавшийся в приведении штифтов в нужное положение, чтобы сердечник мог повернуться.

Зайдя внутрь, я вздохнул несколько свободнее, хотя я всё равно вернул свой шлем в более непрозрачное состояние. Будучи раскрытым, я так и не обнаружил никого из Прэйсианов, но один из них мог объявиться в любой момент.

Не теряя времени, я украл штаны и рубашку. У Питэра было достаточно одежды, поэтому я надеялся, что он не заметит пропажи. У другой прислуги могли начаться неприятности, если он подумает, что они крадут у него. Меня искушала пара ботинок в его гардеробе, но я знал, что их пропажу он точно заметит. Мои собственные сапоги были в печальном состоянии. Путешествие через половину Лосайона сослужило им плохую службу.

Комната Питэра также имела конкретное удобство, которое я искал в Албамарле — письменный стол. Несколько листов дорогой бумаги были упрятаны в ящик, а рядом с металлическим пером лежала плотно закупоренная бутылочка чернил. Я слегка удивился такой трате. Большинство людей, ну, большинство писцов, по крайней мере, всё ещё пользовались гусиными перьями. Металлические перья были относительно новыми, и всё ещё весьма дорогостоящими — немногие, помимо богачей, утруждались тратой на них денег.

«Он таки всегда тратил много усилий на достижение красивого почерка, как и вообще на всю свою работу». Для человека, который хотел убить меня, когда я только его нанял, Питэр превратился в одного из самых надёжных и доверенных слуг, каких только мог иметь дворянин. «Забавно, как всё вышло», — заметил я.

Макнув перо в чернила, я начал короткое письмо:

Элиз,

Я пишу тебе сейчас при очень необычных обстоятельствах. Ты можешь и не узнать этот почерк, но я уверен, что из содержимого ты быстро догадаешься о том, кто я, поэтому я не буду утруждать себя попытками это скрыть. Я был самым близким другом твоего сына, и полтора года назад ты доверила мне некоторые свои самые личные тайны.

Хотя я понимаю, что ты больше не можешь мне доверять, учитывая мой «недуг», я, тем не менее, должен попросить тебя об одолжении.

Недавно я встретил женщину, незнакомку, трудящуюся на том же поприще, на котором трудилась ты, когда познакомилась с Грэмом. Не будучи ни в чём виноватой, она пострадала — правильнее будет сказать, что она подверглась нападению. Единственной моей надеждой возместить ей нанесённый мною ущерб — порекомендовать её тебе под опеку. Учитывая твоё прошлое, ты — единственная из известных мне людей, способных достаточно понять её положение, чтобы проявить сочувствие.

Её зовут Мёртл, а её дочь — Меган. Внизу я приведу адрес, чтобы ты могла их найти. Заранее благодарю за всё, что ты сможешь для них сделать. Они заслуживают любой компенсации, какую ты согласишься им дать за меня.