Окончательная синхронизация - [34]

Эвелина отреагировала моментально — поудобнее устроилась в постели, чтобы не пропустить ни одного слова.

* * *

Как давно меня не слушали так внимательно и с таким неподдельным интересом. Мне льстило, что лучший аналитик базы столь внимательно относится к словам доселе незнакомого ей человека. Мы еще никто друг для друга, а она уже бросилась на мою защиту, преломляя опасность для организации и всего мира через призму мой безопасности. По крайней мере именно так я объяснял ее внимательный взгляд, редкие ухмылки и легкие покачивания головой.

На душе стало тепло и уютно, даже в носу защипало от щемящей грусти. Так могут слушать только мамы и самые любящие женщины. Для них важен ты сам, такой какой есть, без званий, профессий и зарплат. Они радуются и печалятся вместе с тобой, потому что ты для них самая важная частичка их жизни.

Честно говоря, я подонок, я не сказал ей всей правды. Я снова врал ей прямо в глаза, сливал в ее широко открытые уши ведра пенистой лжи. Мне было ужасно неуютно, но правда для нее убийственна. Если уж быть совсем точным, то я соорудил некое подобие правды, удобно укладывающееся в рамки представлений типичного сотрудника базы.

После первой чистки ушли специалисты, знающее наше истинное предназначение и на практике изучившие наши возможности. Вновь организованные бригады получили четкие инструкции и роли. В этих инструкциях мы числились обычными секретными работниками с не очень высоким статусом, правда существовали странные отклонения от этого статуса. В этих отклонениях была предусмотрена повышенная защита именно нас и уничтожение в случае невозможности обеспечить охрану. Но и об этих странностях знали отнюдь не все.

Для большинства охранников такое положение вещей дело обычное. Носители секретов не должны доставаться врагу ни в каком виде, кроме холодного мяса. Для безопасности они еще и пулю со смещенным центром тяжести в затылок влепят, чтобы превратить место хранения секретов в совершеннейшую кашу. Кто их врагов знает, может они умеют из трупов информацию выкачивать.

Правило незнания нашей истинной роли распространялось на весь персонал базы безоговорочно. Чтобы не создавать трудностей в понимании этого факта, нам просто сказали, что все они включены в список лиц на ликвидацию, в случае раскрытия тайны. Так что не дергайтесь, господа телепаты, а то прольется чья-то кровь! Будут по ночам кровавые мальчики сниться, вам это надо?

Глядя на Эвелину, я мысленно концентрировался, но не для того чтобы прыгнуть в ее сознание. Мне нужно было создать целостный, достаточно правдивый и объясняющий сцену в коридоре рассказ. Хорошо писателям — сидит себе в носу ковыряет, в затылке чешет, вдохновения ждет. Нет вдохновения, сходил кофейку попил. Опять не накатило — коньячку добавил. Снова не тянет на творчество, плюнул и пошел в кабак, чтобы окунуться в народную жизнь, набраться впечатлений.

Не сегодня, так завтра, когда-нибудь вдохновение придет! Посмотрел бы я на этих писателей, когда бы их заставили, не отходя от кассы, выдать на гора детективную историю с завязкой, интересным содержимым и приятной развязкой. Может, во мне великий писатель погибает?

В моем варианте происшедшего были агентурные данные, съемки скрытой камерой, попытка моего физического уничтожения — пришлось придумать некоего снайпера, промахнувшегося с далекого расстояния. Потом я прикрутил к фабуле обнаружение слежки, точнее пристального внимания к моей персоне. Следом за этим я вышел в коридор, желая рассказать службе безопасности о происходящих со мной напастях, и столкнулся с Эвелиной. Ну а что было после этого, ты в принципе знаешь.

Когда я закончил, она не сразу отозвалась. Ее мысли бродили в неведомых дебрях, ум, приученный анализировать и делать выводы, складывал факт к факту, взвешивал и отбрасывал мелкое, ненужное, несущественное. Наконец ее взгляд потеплел, стал более осмысленным, она улыбнулась и тряхнула роскошной рыжей гривой. Зачем она прятала их в косичку, зачем лишала нас удовольствия любоваться ее роскошными волосами?

— Хорошая сказка! — она хитро ухмыльнулась и даже негромко похлопала в ладоши, — Браво, маэстро, прямо третий братец Гримм. Попробуешь еще сказочку придумать, или, наконец, правдой побалуешь?

— Что значит сказкой? — искренне возмутился я.

Обидно, знаете ли, что такую складную историю подвергают столь уничижительной критике. С другой стороны, в умении анализировать она может дать мне огромную фору. Так что я с глупой попыткой ее обмануть выгляжу не лучше пятилетнего пацана, объясняющего маме, что это кошка съела все конфеты из буфета.

— Сказка — это значит, что звучит красиво, но не жизненно. Не стыкуется с твоим образом. Извини, дорогой, но как-то странно представлять тебя крадущимся по темным коридорам с пистолетом или ножом в руках. Как-то не вписываешься ты в светлый образ стандартного шпиона. Уж извини, если обидела.

— А может я не стандартный шпион? Может я новой формации? — предпринял я вялую попытку оправдаться.

Ничего не ответив, она язвительно хмыкнула и снова выжидательно уставилась на меня своими огромными зелеными глазищами.