Околдованная ловеласом - [28]

И вот вчера поздним вечером они беседовали, сидя друг напротив друга за кухонным столом с бутылкой шабли между ними.

– Так объясни мне все же, Алессандро, почему ты не приезжаешь сюда хотя бы один раз в месяц.

За окном еще один жаркий день постепенно сменялся мягкой звездной ночью. Чейз пребывала в состоянии лени и пресыщенности отличной едой, которую заранее приготовила для них экономка.

– Зачем тратить время на приготовление пищи, когда есть другие дела, которыми мы могли бы заняться здесь? – Алессандро притянул Чейз к себе и, усадив на колени, скользнул пальцем под ее трусики, не оставив никаких сомнений относительно того, какие дела он имел в виду…

– Да ты и сама, как женщина, занятая своей карьерой, понимаешь, почему я не приезжаю сюда чаще, – ответил он с ироничной усмешкой. – Работа не позволяет.

Алессандро поднялся, подошел к холодильнику, чтобы взять еще вина, и, опершись спиной на высокую барную стойку, внимательно посмотрел на Чейз.

– А то, что ты целеустремленная и нацеленная на карьеру, я понял с первой встречи, – продолжил он как бы между прочим.

Чейз занервничала. Воспоминания о прошлом не сулили ничего хорошего. Однако голос Алессандро был спокойным, он словно размышлял вслух. Врачевание сексом оказалось успешным. От эмоциональных проявлений своей давней обиды Алессандро избавился и, кажется, завершил наконец незаконченное дело прошлого.

– Однажды ты спросила меня, встречался ли я с деловыми женщинами, и получила отрицательный ответ. – Алессандро вернулся на свое место за столом. – До тебя и после я встречался лишь с…

– С пустоголовыми красотками? – вклинилась Чейз в его монолог. – С женщинами, не стыдящимися откровенно признаваться в том, что их единственная цель в жизни – любой ценой подцепить богатого парня, чтобы получить доступ к его кошельку, даже если для этого потребуется полное исполнение любых его прихотей.

– Мне абсолютно ничего не мешало находить с такими женщинами общий язык.

– Потому что они всегда старались говорить именно то, что ты желал слышать, и делать то, чего хотелось тебе, так ведь?

– Кое-кто может сказать, что послушная женщина предпочтительнее лгуньи. – Алессандро отметил, как стремительной волной краска залила щеки Чейз. – Однако тебе удалось убедить меня в том, что и в женщинах с мозгами что-то есть.

И как-то внезапно, словно споткнувшись на ровном месте, что с ним бывало нередко, Алессандро переменился: взгляд стал холодным, как бы напоминающим Чейз, что так называемые правила их игры различны для каждого из них. Этот взгляд предупреждал, что чувственное влечение Алессандро ничего не меняет в его истинном отношении к ней.

– Что ты видишь вокруг, Чейз?

Она нахмурилась, сбитая с толку и встревоженная вопросом Алессандро, возникшим как бы ниоткуда.

– Послушай, а почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Потому что все это является свидетельством моего богатства, – спокойно ответил Алессандро, мгновенно подавив появившиеся вдруг угрызения совести при мысли, что он оскорбляет Чейз. Он напомнил себе, что вне зависимости от того, насколько хорошим оказался секс с ней, и невзирая на получаемое порой истинное удовольствие от общения с этой женщиной, она все еще оставалась для него Лилой, которую он встретил когда-то. Женщиной, дурачившей его и лгавшей ему, а потом бесцеремонно отвергшей. Той женщиной, которую он не должен был никогда снова увидеть, если бы она волею судьбы не оказалась недавно в его владениях. А обидел ли он ее сейчас или нет, это уже не важно, в конце концов.

– Ты, я думаю, – продолжил говорить Алессандро в то время, как ничего не понимающая Чейз не отрывала от него недоуменного взгляда, – была прекрасно осведомлена о состоянии моего банковского счета еще до того, как вошла в мой лондонский офис.

– Не понимаю, при чем здесь твой банковский счет? – Голос Чейз звучал напряженно.

– Разве? Тогда скажу коротко. Мне бы не хотелось видеть, как ты предпринимаешь тщетные усилия для реализации неуместных замыслов.

– Каких неуместных замыслов? – Однако она уже догадалась, о чем говорил Алессандро. Вместо того чтобы взорваться яростью, Чейз почувствовала себя больно задетой и уязвленной до глубины души.

– Если говорить о сексе, великолепном, кстати, я еще на какое-то время обеспечу тебе это удовольствие. Но ни на мгновение не допускай мысли, что я забыл, какая ты есть на самом деле. И, по-моему, не лишним будет напоминание о временности твоего пребывания и здесь, и в моей жизни. Ты всего лишь визитер в ней, Чейз, и не получишь всего этого… – Алессандро широко развел руки, чтобы наглядно продемонстрировать огромность своего богатства.

Ну что ж, он не смог бы выбрать более язвительного способа уколоть Чейз.

– Ты действительно думаешь, Алессандро, что я стремилась и надеялась быть кем-либо еще…

кроме, как ты выразился, визитера в твоей жизни? – Сердце Чейз сдавило едва выдерживаемой болью. – Пусть ты имеешь все это… – Она повторила его жест, разведя руки в стороны. – Пусть у тебя великолепный дом на сказочном побережье самой прекрасной страны в мире. Пусть у тебя в Лондоне квартира размером с десяток моих «апартаментов»… Но я никогда не преследовала денежных целей и уж тем более никогда – слышишь?! – никогда не вынашивала «неуместных замыслов» разжиться богатством за счет других…