Околдованная ловеласом - [27]

– Ох, Алессандро… – хрипло выдохнула Чейз, и он, приподняв голову, взглянул на нее.

Вот он – трофей победителя! Его охватила эйфория. Это было то, чего он хотел и добивался: услышать ее мольбу войти в нее, потому что дольше выдерживать она была не в силах. Скорбящая вдова сбросила наконец свою траурную одежду и вернулась в обычную жизнь людей. С ним!

– Скажи мне, как сильно ты хочешь меня, – глухо произнес Алессандро. Его эрекция была чрезмерно сильной, почти болезненной.

Да и Чейз вся пылала от страсти. Голодным взором она следила за тем, как он надевает презерватив, и получала удовольствие от дерзких взглядов темных глаз Алессандро.

– Нам лучше все-таки предохраниться, – негромко проговорил он, разводя ноги Чейз на удобном шезлонге, возможно, даже и предназначенном для сексуальных забав. Кто знает? – Хочу убедиться, что ты готова для меня… – Он скользнул пальцем в пульсирующее средоточие женского естества и удовлетворенно улыбнулся.

Она обняла Алессандро и рывком притянула его к себе. Ее соски терлись о его грудь, и это вызывало в ней восхитительные ощущения.

– Господи боже, Алессандро, как же я хочу тебя!

При любой возможности Алессандро был готов отыграться на Чейз за свою глубокую обиду на нее, подчеркнуть, что она заняла определенное место в его жизни только на время, в качестве фильтрующего вируса, необходимого для оздоровления его организма. Но только не сейчас.

Он вонзился в нее и почувствовал себя изумительно как никогда. Чейз обвила ногами талию Алессандро, а он, подхватив под ягодицы, немного приподнял ее, чтобы глубже проникали его быстрые, сильные, ритмичные толчки. Ничего похожего он не испытывал ни с одной из женщин.

А Чейз, кажется, умерла и вознеслась на небеса. Еще один, финальный толчок, и она откинулась в изнеможении, когда оргазм взорвал ее тело, заставляя его содрогаться. В ее глазах появились непрошеные слезы, которые она безуспешно пыталась сморгнуть. Всем своим существом Чейз отреагировала на удовлетворенный вскрик Алессандро и, как никогда, ей захотелось сказать ему о своих чувствах. Но она только пригладила его волосы и сонно улыбнулась. Алессандро улыбнулся в ответ, бросив на Чейз расфокусированный взгляд.

– Это было… хорошо, – тихо произнесла Чейз.

– «Хорошо» – это не то определение, которое я много раз слышал прежде. Оно сродни слову «неплохо»… – Алессандро поводил пальцем вокруг соска Чейз, наблюдая за его немедленной реакцией. – Так насколько хорошо это было?

– Очень, очень хорошо…

– Таким ответом я тоже не удовлетворюсь и буду просто вынужден добиваться от тебя превосходной оценки произошедшего. – Алессандро поцеловал Чейз и, склонив голову, взял в рот сосок, до сих пор весьма чувствительный и все еще пульсирующий, словно отголосок их недавней близости. Вконец обессиленный, он тем не менее опять почувствовал себя возбужденным. – Пойдем искупаемся, – предложил Алессандро.

– О! Весьма странное предложение. – Однако она смеялась, когда они прыгали в бассейн.

За прошедшие четыре дня Чейз поняла, что значит быть влюбленной, находиться наверху блаженства, когда все воспринимается по-другому. Острее чувствуются запахи, возникают иные вкусовые ощущения, а любое, даже самое простое событие кажется мгновением, заслуживающим уникальных фотоснимков для будущих воспоминаний. Она видела, что Алессандро полностью расслабился, и чувствовала себя почти прощенной, предполагая, что на самом деле нравится ему, и догадываясь почему. Он, казалось, по достоинству оценил ее быстрый ум, отзывчивость тела. Смеялся, когда она пыталась шутить.

Пока они оба старательно делали вид, что в прошлом никогда не сталкивались, все было хорошо. Для Чейз происходящее с ними оказалось гораздо более серьезным и глубинным, чем то, что, по всей вероятности, испытывал Алессандро. Она приняла его предложение, и теперь иногда ей казалось, что в то время, как она все сильнее и глубже влюбляется в него, он исподволь решает задачу, как столкнуть ее со своей жизненной орбиты.

Чейз вновь и вновь анализировала каждое сказанное им слово, каждый жест Алессандро. И наконец пришла к однозначному выводу: чем спокойнее он становился рядом с ней, тем больше он отдалялся, уже как бы оставляя Чейз в прошлом, избавляясь от мыслей о ней. И это, пожалуй, было логичным. Когда Алессандро спустя восемь лет увидел ее снова, его необузданная, целенаправленная, убийственная по накалу ярость выплеснулась в открытую, безудержно и неумолимо. Однако сейчас все стало иначе. Вряд ли он сможет когда-нибудь простить ее за то, как она поступила с ним в прошлом. Чейз понимала это. Но теперь ярость постепенно сменялась равнодушием, которое и позволило Алессандро перестать видеть в ней врага номер один.

Она ненавидела себя за то, что пыталась найти альтернативные решения, выстроить иные сценарии, но все они оказывались тупиковыми. Очень скоро Алессандро совсем утратит интерес к тому, почему Чейз поступила так восемь лет назад. Вопрос о мести сам собой снимется с повестки дня, потому что эта тема перестанет его волновать.

Единственным утешением было то, что она не дала Алессандро понять, каким успешным оказался его реванш. Даже не осознавая этого, он отомстил ей в полной мере, оставляя сокрушенной, с разбитым вдребезги сердцем.