Око за око. Этика Ветхого Завета - [180]
Это приводит Плайнса к вполне позитивной и оптимистической оценке того вклада, который Ветхий Завет может внести в наши современные этические интересы, несмотря на то, что он, как кажется мне, чаще, чем это желательно или необходимо, приспосабливает разнообразные прихоти ученых по всему спектру методов ветхозаветной критики. Подобно Хабелю (Habel) и прочим, он склонен видеть идеологический конфликт и текстуальные противоречия (название «Социальные представления» преднамеренно и осознанно содержит множественное число) там, где другой более осторожно постулирует дополняющие взгляды. Но все же Плайнс считает, что Ветхому Завету есть что предложить современным христианским этическим размышлениям о социальной этике.
Сирил Родд (Cyril Rodd). Напротив, важная работа Сирила Родда, после длительного интереса и исследований в области ветхозаветной этики, характеризуется подавляюще негативным настроением. Его книга «Знакомство с неизвестной страной» (Glimpses of a Strange Land, 2001) просто грандиозна по своему охвату. Каждая глава содержит исторический обзор исследований ряда вопросов, от подражания Богу до заботы о природе. Они чрезвычайно полезны и информативны для любого исследователя, желающего знать, что многие ученые сказали о ветхозаветных взглядах в отношении прелюбодеяния, убийства, экономики, нищих, войны, животных, природы, женщин и прочего. Представленный Роддом охват тем и соответствующей литературы является исчерпывающим. С другой стороны, книга характеризуется необычайно подрывным и разрушительным настроением в отношении ее главной темы.
Проблема в том, как полагает Родд, что большинство ученых привнесли в Ветхий Завет современные этические интересы, которых на самом деле не было в древнем Израиле; что они были тенденциозны в отношении материала, который извлекали из Ветхого Завета для современной публичной этической защиты; и что они игнорировали некоторые интересы, имевшие первостепенную важность для самого Израиля, таких как честь и ритуальная чистота. Другими словами, мы, считает Родд, недостаточно уделяли внимания тому, что мир ветхозаветного Израиля культурно чужд современному миру (отсюда название книги). Зачастую мы просто недостаточно знаем о культурном мировоззрении Израиля, чтобы делать уверенные заявления об этике, внутренне присущей данному повествованию, закону или пророчеству. Большая часть того, что происходило в Ветхом Завете по повелению или с одобрения изображенного в нем Бога поражает нас, в лучшем случае как странное, а в худшем — как нравственно неоправданное. Те современные этические проблемы, что заботят нас — войны, судьбы нищих, экологический вред и угнетение женщин, утверждает Родд, для древнего Израиля вовсе не были этическими проблемами. Подобные вещи, хоть они сильно беспокоят нас, для них были всего лишь печальными, но приемлемыми проявлениями устройства их мира. Родд считает, что большая часть того, что мы считаем этическими проблемами, не были таковыми в Израиле, а большая часть того, чем страстно интересовались они, будет для нас либо нравственно нейтральным, либо сомнительным. Не вызывает сомнения, что большая часть аргументации Родда действительно эффективно и оправданно обличает ошибки, допущенные некоторыми людьми при использовании Ветхого Завета в христианской этике, и его предостережения следует принять к сведению (хотя я считаю, что Израиль не был столь равнодушен в отношении вопросов нищеты и войн, как полагает Родд).
Это приводит Родда к решению отвергнуть все попытки ученых, пытающихся построить своеобразный мост от Ветхого Завета к современному миру, считая, что Библия является нормативным, раскрытым авторитетом для этики. Род полагает, что эта предпосылка просто не выдерживает веса проблем, исключений и оговорок, которые порождает. Таким образом, хотя Родд подробно и честно обобщает мои труды, а также труды таких ученых, как Бирч, Янцен, Голдингей, Бокэм, которые пытались построить подобный мост, он считает, что наши усилия в конечном итоге обречены на провал. Напротив, в соответствии с Дейдуном (см. выше), которого Родд цитирует в поддержку своей позиции (к которой мы еще вернемся в следующей главе), которая состоит в том, что мы должны вовсе отвергнуть связанные концепции откровения и авторитета: «Первое требование — вовсе отказаться от пропозиционного представления об откровении, а вместе с ним и от веры в Библию как внешний авторитет. Нам следует оставить Ветхий Завет там, где он находится — в его собственном мире, точнее, — мирах, потому что он тянется через различные периоды истории и содержит этику многих разнообразных групп людей. Затем мы можем пойти и посетить его…». В своем беглом ознакомлении с неизвестной землей мы обнаружим, что Библия может «предложить помощь в нашей попытке решить множество сложных моральных вопросов, с которыми мы сталкиваемся сегодня»,[377] хотя как это теперь сделать, или какой ценностью будет обладать подобная помощь, остается тайной.
Подводя итог данной главы, мы вернулись к проблеме, с которой начиналась глава предыдущая. Похоже, что в начале третьего христианского тысячелетия вопрос авторитета Ветхого Завета для христиан остается столь же животрепещущим и спорным, каким он был в начале первого тысячелетия. Поэтому мы неизбежно должны снова обратиться к нему в следующей, заключительной главе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.