Око Тьмы - [2]

— Вот и первый обитатель этих недр, — проговорил человек тихо, перекрестившись и поцеловав болтающийся на цепочке на шее медный крестик. — Здесь кто-то жил раньше, книги Тара не соврали. Смерть и здесь побывала. Значит мои труды не напрасны.

Криво усмехнувшись, стерев грязным рукавом выступивший на лбу пот, он смело двинулся к двери и осторожно заглянул в зал за ней. И замер от удивления, забыв даже на несколько мгновений о процедуре дыхания. Глаза его раскрылись, рот самопроизвольно распахнулся, оттуда показалась тонкая струйка слюны. Человек словно впал в ступор.

Посреди изувеченного зала, заваленного грудами щебня и крошевом камней, возвышался, словно перст судьбы, невысокий резной постамент, окруженный легким голубоватым туманом, в котором то и дело вспыхивали яркие искорки, исчезая на миг с тихим треском. На нем покоился в небольшом углублении дивный, переливающийся оттенками фиолетового цвета, большой драгоценный камень, выполненный в форме сферы. Размеры его впечатляли — он был почти с голову довольно крупного мужчины — настоящее сокровище давно забытых времен. А вокруг него, скользя по гладкой поверхности, плыли розоватые облачка, скручиваясь в спирали, извиваясь и меняя свои очертания и формы.

От вида такого богатства у искателя сокровищ задрожали руки, он тяжело и с шумом задышал, в глазах замелькали тени жадности, — он никак не ожидал обнаружить в недрах гор такое сокровище, хоть и знал, что где-то в этих местах некогда находилась проклятая обитель черного мага. Но такое… такое…

Не помня себя от охватившего все его существо порочного чувства, он, словно завороженный, протиснулся в проем, едва не разорвав рубаху об острые края двери, чуть не обрушив себе на голову кусок оплавленной притолоки, и, отбросив в сторону факел, замер в нерешительности в шаге от постамента, тихонько поскуливая от безумной радости, окатывающей все его тело теплым водопадом. Он поднял исцарапанные, окровавленные ладони к сфере — глазу древнего божества — и ощутил исходящее от нее упругими волнами тепло. Невесомые искорки нежно покалывали грубую кожу, но он не замечал этого, полностью поглощенный созерцанием реликвии прошлого. Языки розоватого тумана коснулись его рук, и кисти словно охватило колдовское пламя, не приносящее плоти вреда, наполнив цветом и красками. Меж его пальцев танцевали языки огня, и это было поистине завораживающее действие.

Вот мужчина облизал сухим языком высохшие губы и, словно наконец-то решившись, шагнул к постаменту и жадно схватил камень, собираясь поднять его и спрятать в сумку. Громкий, полный счастья и радости смех пролетел по мрачному залу, чьи стены тонули в голубоватом свете. Слезы проступили на глазах человека, прочертив две блестящие дорожки по покрытым пылью щекам. Он ощутил прохладу драгоценного минерала и великолепную гладкость его поверхности.

Но вдруг свет камня стал ярче, налился странной силой. И казалось тонкие тени, что до этого тихо жались по темным щелям, с писком и шелестом зашевелились, с ехидством и предвкушением наблюдая за происходящим. Острая боль огненной волной окатила все тело неосторожного искателя сокровищ, скрутив его мышцы в страшной агонии. Он закричал, пронзительно и громко, так, как наверное кричат лишь падшие души, терзаемые в самых глубоких безднах ада. Боль тонкой раскаленной иглой вонзилась в мозг, наполнив его багровыми вспышками, из носа хлынули ручейки крови. Колющая резь в глазах сменилась жаром огня, выжигающим глазницы до кости, глазные яблоки вспучились и с противным шипением лопнули, погрузив сознание человека во тьму. Блеклые струйки сочились из развороченных орбит, стекая на грязную рубаху.

Но это был еще не конец. Боль не отступала, а сфера словно прилипла к ладоням и не отставала от них, проводя в тело человека все новые вспышки жара. Мужчина не устоял и, громко стеная, рухнул на пол, приземлившись прямо на чьи-то останки, которые не заметил сразу, когда вошел в зал, поглощенный невиданным зрелищем.

Осколки тонких ребер впились ему в бок, пронзая одежду и добираясь острыми краями до кожи. Кровь оросила каменные плиты пола, с жадностью впитываясь в сухую пыль. И тут же зашевелились кровожадные тени по углам и ринулись с воем всем скопом к ослепленному, умирающему человеку, наслаждаясь его мучениями, и в неудержимом безумии припали к сочащимся ранам, лакая теплую кровь. Они, будто сгустки вековой тьмы, туманным облаком облепили человека, стараясь не потерять ни единой капли драгоценной влаги. Их тела налились цветом, приобрели объем — впервые за много десятилетий они утоляли свою нестерпимую жажду. Со всех сторон лишь слышалось скрипучее чавканье, крики человека стихли.

Он уже не двигался, жизнь все быстрее покидала его обессиленное тело. Пальцы высохли, истончились и с треском осыпались в пыль, руки и ноги онемели и застыли. Живое тело, некогда наполненное жизнью и теплом, умирало, превращаясь в прах. Его последний хрип вырвался из высохшего горла и маленькой испуганной птичкой заметался под мрачными сводами, ища любой выход наружу, стремясь скорее покинуть это проклятое место, улететь, убежать, уползти, лишь бы подальше отсюда, чтобы не видеть печальную картину происходящего…