Око Соломона - [55]

– А почему ты так уверен, что этот город сам упадет к нам в руки? – раздраженно спросил Болдуин у долговязого рыцаря.

– Эдесса армянский город, – пояснил Вальтер. – Сельджуки захватили его десять лет назад. Однако городом и окрестными землями по-прежнему управляет князь Торос, христианин по вероисповеданию. После того, как мы разбили Кылыч-Арслана, у него нет другого выбора, как только стать под руку Алексея Комнина.

– Ну а я тут при чем? – буркнул Болдуин.

– Ты вассал басилевса, которому тот поручил управление Эдессой и соседними крепостями.

– Ничего он мне не поручал! – возмутился Болдуин.

– А кто об этом знает? – усмехнулся криво фон Зальц. – Князь Торос и его вельможи? Они спят и видят, как бы поскорее встать под руку влиятельного среди крестоносцев лица, дабы избежать разорения родного города.

Благородный Болдуин, несмотря на молодость, был человеком хватким и наглым, что он уже успел доказать не только врагам, но и союзникам. Умом он, по мнению Вальтера фон Зальца, не блистал, но при хорошем советнике вполне мог вершить великие дела. Ибо у этого конопатого и длиннорукого мальчишки имелся надежный тыл в лице старшего брата Готфрида и его многочисленных рыцарей. Уж если Болдуину удастся прибрать к рукам богатейшую Эдессу, то Готфрид Бульонский разобьется в лепешку, но не позволит никому обидеть родного брата.

Болдуин поверил своему советнику только тогда, когда две крепости между Эйтнабом и Евфратом раскрыли перед ним ворота. А спустя еще несколько дней благородный Болдуин Бульонский вступил в Эдессу во главе восьмидесяти рыцарей. Этот город, лежавший на торговом пути из Месопотамии в Сирию, был настолько богат и велик, что крестоносцы невольно почувствовали робость. Если бы князю Торосу пришла в голову мысли, вышвырнуть из своего города незваных гостей, он сделал бы это без особых усилий. К счастью для Болдуина правитель Эдессы был стар и мудр. Князь Торос в свое время сумел угодить Алексею Комнину и получил от него высокий титул куропалата. Поладил он и с румийскими султанами, сначала с Мелик-Шахом, потом с Кылыч-Арсланом. И уж тем более он не собирался ссориться в нынешние смутные времена с единоверцами из далекой Европы, в короткий срок сокрушившими сельджукский султанат, созданный, казалось, на века. Правитель Эдессы принял благородного Болдуина с величайшей пышностью и оказал ему почести, достойные коронованных особ. Тороса окружала многочисленная свита из местных вельмож и купцов, облаченных в столь богатые и яркие одежды, обвешанных таким количеством драгоценностей, что у рыцарей скулы свело от зависти. Дворец правителя Эдессы оказался под стать своему хозяину. Здесь даже крыльцо было отделано мрамором, не говоря уже о внутренних помещениях. Облаченные в кольчуги и поношенные сюрко крестоносцы почувствовали себя самозванцами на чужом пиру. Болдуин далеко не сразу освоился среди всей этой восточной роскоши. Вальтеру фон Зальцу пришлось дважды ткнуть молодого графа кулаком в бок, чтобы вернуть ему утерянное равновесие. Что же касается Тороса, то на него скромность отважного крестоносца произвела очень хорошее впечатление. И когда князь обратился к лотарингцам с приветственной речью, в его тоне чувствовались отеческие нотки. В качестве толмача выступал человек средних лет, облаченный в роскошную парчу и, видимо, занимающий в свите князя Тороса далеко не последнее место. На чужом языке он говорил практически без акцента, и слегка растерявшийся Вальтер хоть и не без труда опознал в нем мэтра Жоффруа, виденного рыцарем прежде только однажды, в замке Лузарш. Тогда Жоффруа смотрелся в лучшем случае купцом средней руки, отправившимся по торговым делам в соседний город. Немудрено, что фон Зальцу потребовалось столько времени, чтобы опознать в знатном и богатом вельможе своего давнего знакомца. Князь Торос с охотою согласился принять в своем городе гарнизон крестоносцев во главе с вассалом Алексея Комнина благородным Болдуином и разделить с ним бремя власти. Причем крестоносцев он не называл иначе, чем «освободители», «единоверцы» и «благодетели». Речь князя была длинной и по-восточному витиеватой. По большому счету он Болдуину ничего не обещал, кроме гостеприимства и ничем в его пользу не поступился. Однако ослепленный блестящим приемом лотарингец уже вообразил себя соправителем благородного Тороса. Тем не менее, у него хватило ума и такта, чтобы поблагодарить князя и его вельмож за гостеприимство и готовность содействовать главной цели крестового похода – освобождению Гроба Господня.

После пышного приема состоялся пир, где Болдуин, уставший от впечатлений и вина, едва не уснул за столом. И только благодаря титаническим усилиям Вальтера фон Зальца, лотарингец не только смог выйти из-за стола, но и сесть на коня, подаренного ему щедрым князем. Конь был хорош и наверняка стоил целого состояния. Впрочем, Болдуин подарка не оценил, и благодарить Тороса от его имени пришлось Вальтеру. Армянского князя этот инцидент скорее позабавил, чем обидел, и он благодушно помахал рукой вслед крестоносцам, покидающим цитадель, где находился его дворец.