Окно выходит в белые деревья... - [19]

Шрифт
Интервал
дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя,
соленое солнце всосало в себя.
Любимая, спи…
                               Мою душу не мучай.
Уже засыпают и горы и степь.
И пес наш хромучий,
                                    лохмато-дремучий,
ложится и лижет соленую цепь.
И море — всем топотом,
                                             и ветви — всем ропотом
и всем своим опытом —
                                           пес на цепи,
а я тебе — шепотом,
                                      потом — полушепотом,
потом — уже молча:
                                 «Любимая, спи…»
Любимая, спи…
                              Позабудь, что мы в ссоре.
Представь:
                       просыпаемся.
Свежесть во всем.
Мы в сене.
                     Мы сони.
                                      И дышит мацони
откуда-то снизу,
                             из погреба,—
                                                          в сон.
О, как мне заставить
                                        все это представить
тебя, недоверу?
                            Любимая, спи…
Во сне улыбайся
                               (все слезы отставить!),
цветы собирай
                           и гадай, где поставить,
и множество платьев красивых купи.
Бормочется?
                         Видно, устала ворочаться?
Ты в сон завернись
                                     и окутайся им.
Во сне можно делать все то,
                                                     что захочется,
все то,
             что бормочется,
                                             если не спим.
Не спать безрассудно,
                                            и даже подсудно, —
ведь все,
                   что подспудно,
                                               кричит в глубине.
Глазам твоим трудно.
                                       В них так многолюдно.
Под веками легче им будет во сне.
Любимая, спи…
                               Что причина бессонницы?
Ревущее море?
                             Деревьев мольба?
Дурные предчувствия?
                                             Чья-то бессовестность?
А может, не чья-то,
                                        а просто моя?
Любимая, спи…
                                Ничего не попишешь,
но знай,
                   что невинен я в этой вине.
Прости меня — слышишь? —
                                               люби меня — слышишь? —
хотя бы во сне,
                                  хотя бы во сне!
Любимая, спи…
                         Мы на шаре земном,
свирепо летящем,
                                    грозящем взорваться, —
и надо обняться,
                                  чтоб вниз не сорваться,
а если сорваться —
                                      сорваться вдвоем.
Любимая, спи…
Ты обид не копи.
Пусть соники тихо в глаза заселяются.
Так тяжко на шаре земном засыпается,
и все-таки —
                         слышишь, любимая? —
                                                                        спи…
И море — всем топотом,
                                            и ветви — всем ропотом,
и всем своим опытом —
                                           пес на цепи,
а я тебе — шепотом,
                                 потом — полушепотом,
потом — уже молча:
                                   «Любимая, спи…»
11 октября 1963
Гульрипш

ДВА ГОРОДА

В. Аксенову

Я, как поезд,
                      что мечется столько уж лет
между городом Да
                                     и городом Нет.
Мои нервы натянуты,
                                     как провода,
между городом Нет
                                   и городом Да!
Все мертво, все запутано в городе Нет.
Он похож на обитый тоской кабинет.
По утрам натирают в нем желчью паркет.
В нем диваны — из фальши, в нем стены — из бед.
В нем глядит подозрительно каждый портрет.
В нем насупился замкнуто каждый предмет.
Черта с два здесь получишь ты добрый совет,
или, скажем, привет, или белый букет.
Пишмашинки стучат под копирку ответ:
«Нет-нет-нет…
                       Нет-нет-нет…
                                             Нет-нет-нет…»
А когда совершенно погасится свет,
начинают в нем призраки мрачный балет.
Черта с два —
                           хоть подохни —
                                                       получишь билет,
чтоб уехать из черного города Нет…
Ну, а в городе Да — жизнь, как песня дрозда.
Этот город без стен, он — подобье гнезда.
С неба просится в руки любая звезда.
Просят губы любые твоих без стыда,
бормоча еле слышно: «А, — все ерунда…» —
и сорвать себя просит, дразня, резеда,
и, мыча, молоко предлагают стада,
и ни в ком подозрения нет ни следа,
и куда ты захочешь, мгновенно туда
унесут поезда, самолеты, суда,
и, журча, как года, чуть лепечет вода:
«Да-да-да…
                      Да-да-да…
                                            Да-да-да…»
Только скучно, по правде сказать, иногда,
что дается мне столько почти без труда
в разноцветно светящемся городе Да…
Пусть уж лучше мечусь
                                        до конца моих лет
между городом Да
                               и городом Нет!
Пусть уж нервы натянуты,
                                                как провода,
Продолжить чтение
Еще от автора Евгений Александрович Евтушенко
Ягодные места

Роман "Ягодные места" (1981) увлекательный и необычный, многослойный и многохарактерный. Это роман о России и о планете Земля, о человечестве и человеке, об истории и современности. "Куда движется мир?" — этот главный вопрос всегда актуален, а литературное мастерство автора просто не может не удивить читателя. Евтушенко и в прозе остается большим настоящим поэтом.

Волчий паспорт

Свою первую автобиографию Евгений Евтушенко назвал "Преждевременной автобиографией". "Волчий паспорт" он именует "биографией вовремя". Это мозаика жизни поэта, написавшего "Бабий Яр" — возможно, самое знаменитое стихотворение XX века, поэта, на весь мир провозгласившего свой протест против `наследников Сталина`, вторжения брежневских танков в Прагу, диссидентских процессов. В этой книге — его корни, его четыре любви, его иногда почти детективные приключения на земном шаре, его встречи с Пастернаком, Шостаковичем, Пикассо, Феллини, Че Геварой, Робертом Кеннеди…

Голубь в Сантьяго

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Северная надбавка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Не теряйте отчаянья

В новую книгу Евгения Александровича Евтушенко, знаменитого поэта-шестидесятника, вошли стихи, написанные в 2014–2015 гг. Стихи о любви и достоинстве, о мире и войне, о милосердии, о силе поэзии и силе добра, об отчаянии и надежде, о мужестве. Честный разговор о времени и о себе… «Типичный» Евтушенко, как сказал автор, отдавая сборник в печать, – Евтушенко, которого знают и любят многие поколения читателей.

Братская ГЭС

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.