Окно с видом на площадь - [90]

Но он ничего не сказал. Он продолжал удерживать ее так же крепко, и наконец ее голова запрокинулась назад, и она посмотрела на него глазами, в которых уже появились признаки того, что она начинает понимать происходящее. Казалось, она поняла, что была на волосок от гибели, и, поняв, обмякла у него в руках. Он позволил ей откинуться на софу и отошел от нее на несколько шагов. Мне очень хотелось оказаться где угодно, но только не в этой комнате. Я увидела и услышала столько, что вряд ли смогу жить дальше спокойно, если Брэндан не опровергнет ее слова. И все же он ничего не сказал.

Лесли, считая, что избавилась от непосредственной угрозы, села и снова принялась пронзительно выкрикивать ужасные слова:

— Вы думаете, что сможете заставить меня замолчать? Вы думаете, я позволю вам сбежать к одной из ваших любовниц? Никогда! Вы останетесь со мной и будете страдать так же, как вы заставили страдать меня. И если только вы сделаете шаг в сторону, я расскажу правду всем — так, как почти сделала это сегодня!

Рука Брэндана взметнулась, и звук пощечины звонко разнесся по комнате. Лесли сжалась в комочек на подушках софы и наконец-то замолчала. Брэндан стоял и смотрел на нее сверху вниз, и если до этого его душил гнев, то сейчас он был полон ледяного презрения.

— Отвезите ее домой, — приказал он мне. — Я не отвечаю за себя, если она будет продолжать в том же духе.

Он открыл дверь и прошел мимо, ни в чем не убеждая меня и ничего не отрицая. Я заперла дверь за ним, повернув ключ в замке, чувствуя, что моя душа рвется на части. Мне хотелось бросить Лесли там, где она была, и не видеть ее. Мне хотелось бежать вслед за Брэнданом и умолять его опровергнуть слова его жены. Было у меня еще и самое простое желание: добиться силой, чтобы эта женщина сама отреклась от своих слов. Я поняла, до какой степени я потрясена, если во мне возникло непроизвольное желание кого-то оскорбить или обидеть физически. И это поразило и успокоило меня. Мгновение я постояла, прислонившись спиной к двери, ожидая, когда установится дыхание, чтобы начать действовать. Я могла сделать, конечно, только одно.

Взгляд, брошенный вокруг, показал мне, что из комнаты есть еще один выход в служебные помещения с лестницей, ведущей вниз, к погребу. Если бы я могла поднять Лесли, мы могли бы спуститься по ней. Здесь никто нас не остановит, чтобы задавать вопросы или выражать сочувствие. В этом состояла моя единственная цель. Я должна была ее добиться, несмотря на состояние ужасного шока.

Я подошла к софе, взяла Лесли за руку и потянула, не слишком нежно пытаясь поднять ее на ноги. К моему величайшему удивлению, она не сопротивлялась, напоминая скорее тряпичную куклу, чем живую женщину. У меня не осталось доброты к ней, и звук моего голоса даже мне показался слишком резким.

— Пойдемте, — сказала я ей. — Вы больны, и вас нужно отправить домой сейчас же.

Она пошла со мной безучастно, словно не зная, кто я. На ступеньках, когда мы спускались вниз, она споткнулась и упала бы, если бы я не поддержала ее. При прикосновении к ней у меня по коже побежали мурашки. Нельзя было придумать обязанности, более противной мне, чем помогать Лесли Рейд. Но, сжимаясь внутренне от физического контакта с ней, я все еще слышала слова, которые она произнесла, и в уме независимо от своей воли начала их анализировать.

Была ли хоть какая-нибудь правда в том, что она говорила? Если была, то что я такое, чтобы мне шарахаться от Лесли Рейд? Я, влюбленная в человека, который мог совершить убийство и взвалить все на плечи ребенка?

«Нет! — подумала я. — Нет, никогда! Только не Брэндан».

Мы спустились вниз, я быстро нашла в глубине дверь, и через мгновение мы оказались на тротуаре. Поскольку в зале наверху гуляли сквозняки, мы обе не снимали верхней одежды и поэтому были одеты. Я не сделала попытки разыскать экипаж Рейдов, а просто наняла первый подвернувшийся кеб и загрузила в него свою попутчицу в виде бесформенной поклажи. Мы сидели рядом в полутемном, пахнущем кожей экипаже и молчали. Тяжесть от испытанного потрясения все еще подавляла меня, и я боялась своих предательских мыслей, которые не позволяли мне теперь безоговорочно верить Брэндану, как мне хотелось бы.

Кеб трясся по неровной мостовой, и Лесли стала приходить в себя. Она выпрямилась на сиденье, приколола шляпку с перьями покрепче с помощью длинной острой шляпной булавки и заправила выбившиеся из-под шляпки пряди рыжих волос. Когда Брэндан дал ей пощечину, ее дыхание стало почти незаметным, но теперь оно вдруг участилось, и она, казалось, впервые осознала, что я нахожусь рядом с ней.

— Как странно, что именно вы помогли мне, — пробормотала она. — Вы никогда не думали о том, что какие-то странные обстоятельства постоянно сводят нас вместе — вас и меня? Если бы вы мне доверяли, я могла бы вам помочь, я могла бы избавить вас от неприятностей, в которые вы попали.

— Я не попадала ни в какие неприятности, — ответила я, не желая, чтобы она разыгрывала свое притворное благородство по отношению ко мне.

Она продолжала тихим, похожим на шепот голосом. Я невольно вспомнила, как она стояла у окна своей комнаты и наблюдала наш отъезд в тот день, когда мы с Брэнданом и детьми отправлялись на спектакль. Она показалась мне тогда похожей на призрак этого дома. Как я ошибалась тогда!..