Окно с видом на площадь - [82]

— Нет, вы думали, что так получится! Уже утром она вам не нравилась, а теперь вы рады, что сломали ее!

Весь белый от потрясения, он прижал игрушку к себе и выбежал из комнаты. Я подошла к двери и позвала его назад, но он, не обращая на меня внимания, умчался вверх по лестнице.

Пронзительный голос мальчика привлек внимание его матери, и она появилась у дверей своей спальни, а мисс Гарт спустилась до половины лестницы сверху. Джереми бежал, будто не видел ни ту, ни другую, и Гарт пришлось посторониться, чтобы пропустить маленькую разъяренную фигурку, пробегавшую мимо нее.

— Оставьте его, — сказал мне Брэндан, снова раздражаясь. — Мне жаль, что все это случилось, но я уже не мог выносить эту мелодию. Когда он придет в себя, мы посмотрим, что можно сделать, чтобы починить игрушку. А сейчас я хочу поговорить с вами.

Я была расстроена почти так же, как Джереми. Этот случай потряс меня, и я не могла остаться, чтобы еще и вести спор с Брэнданом Рейдом. Не ответив на его слова, я вышла в холл и поднялась вслед за Джереми по лестнице.

Лесли стояла в накинутом на плечи широком пеньюаре желтого цвета. Она выглядела бледной и изможденной после празднеств и визитов вчера ночью и сегодня днем. Я была не в состоянии предстать перед ней именно сейчас, поэтому я быстро взбежала по лестнице, едва не задев величественно грозную фигуру Торы Гарт.

Джереми закрыл дверь и не ответил, когда я постучалась. Минуту я постояла, прислушиваясь к биению своего сердца и стараясь успокоить дрожь в теле. Потом повернула ручку и вошла.

Мальчик сидел на краю кровати со сломанной каруселью в руках и напряженно смотрел на меня. Я взяла игрушку из его рук и постаралась говорить о поломке как о чем-то незначительном.

— По-моему, это не слишком серьезно, — сказала я. — Если твой дядя не сумеет починить ее, может быть, мы найдем кого-нибудь, кто сможет это сделать. Или я зайду в тот магазин, где я ее покупала, и постараюсь купить такую же.

— Он швырнул и разбил ее, — спокойно произнес Джереми, без эмоций, без всякого выражения. — Он швырнул ее потому, что ненавидит меня.

Я притронулась рукой к его лбу и обнаружила, что он ужасно горячий. Джереми не сопротивлялся, когда я помогла ему раздеться и уложила в постель. Он отказался ужинать, и я посидела у его кровати, пока он не заснул. Только тогда я осторожно вышла и направилась к себе в комнату.

Я прилегла на постель, не раздеваясь, с намерением вставать время от времени и заглядывать к Джереми, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Но я сама смертельно устала. Эмоциональная нагрузка, которую мне пришлось пережить, и жестокое решение, к которому я пришла в конце концов, — все это отняло у меня столько сил, что я просто не могла пошевелиться. Я заснула так крепко, что только какой-нибудь оглушительный звук мог разбудить меня.

Этот звук и раздался глубокой ночью, нарушив спокойствие всего дома. Я резко поднялась и села на кровати.

Я знала, что разбудило меня, хотя никогда прежде не слышала такого звука в этом доме. Воздух еще колебался, хотя все уже стихло. Я подошла к двери и приоткрыла ее, выглянув в темный холл и ожидая, что сейчас, конечно, раздастся крик. Но не прозвучало ничего, и это усилило мою тревогу. Тишина казалась слишком напряженной. Затем я услышала поскрипывание ступеней. Кто-то поднимался? Или спускался? Я ничего не могла разглядеть в темноте. Ужас, какого я никогда до этого не испытывала, охватил меня, и я, закрыв дверь, стояла, прислонившись к ней спиной и дрожа.

Ничего не происходило, и разум постепенно возвращался ко мне. Нельзя трусливо стоять здесь: ведь я знала, что слышала в доме пистолетный выстрел. В соседней комнате может проснуться Джереми, и ему нужна будет поддержка. Я должна заглянуть к нему и посмотреть, в безопасности ли он. Затем, если никто другой не встал, я спущусь и посмотрю, что же случилось. В конце концов, может быть, звук донесся снаружи и показался мне во сне таким громким.

Я зажгла свечу, тихо открыла дверь и тут же увидела Джереми. Он стоял посередине холла, в одной рубашке, и я услышала, как стучат его зубы.

— Вернись в постель, малыш, — твердо сказала я. — Иди и ложись, чтобы согреться, а я спущусь вниз и посмотрю, все ли в порядке. Обещаю вернуться как можно быстрее и все рассказать тебе.

Казалось, он не слышал моих слов. Он поднял руки и вытянул перед собой, рассматривая их, словно они были не его, и он их никогда не видел.

— Я сделал что-то ужасное, — произнес он. От звука его голоса на меня повеяло холодом больше, чем от ледяного воздуха холла. Я подтолкнула Джереми к его комнате.

— Быстро отправляйся, — повторила я, — и ложись в постель. Ты ужасно замерз.

Я поставила свечку на бюро, зажгла другую и пошла вниз. Боязнь увидеть то, что могло предстать моим глазам, замедляла мои шаги, и все же я должна была спуститься. Где же все остальные? Почему не пришли слуги? И захотят ли они прийти? Здесь уже когда-то произошла трагедия, и тоже прозвучал выстрел в ночи. Не проявляли ли слуги своеобразную мудрость, оставаясь под лестницей, пока их не позвали наверх?

Пока я спускалась на второй этаж, слабое пламя моей свечи мало-помалу раздвигало передо мной темноту. Когда я достигла последних ступенек, оно вдруг высветило картину, которая убедила меня в том, что звук, конечно, поднял и других в доме, и они были так же напуганы, как я.