Окно на базар - [10]

Аванс, без малого сто тысяч, ему дали под честное слово.

* * *

Лена почти не опоздала. Для женщины полчаса не опоздание. А опоздав, не извинилась. В половине одиннадцатого она появилась у меня в конторе. Наконец-то я мог ее разглядеть. Митька вскоре после свадьбы знакомил нас, но как-то наспех, между делом: "Вот, познакомься... моя жена Елена... Мы соберемся, буквально на следующей неделе..."

Мы так и не собрались. Ни на следующей неделе, ни в следующем месяце.

Она во всем отличалась от Леры. Лера была воплощенным действием, мотором, запущенным раз и на всю жизнь. Острый профиль, жесткие черные волосы, неудержимое "Я хочу". Не знаю, что там у них с Митькой не заладилось. Он не рассказывал, я не спрашивал. Видно, устал он от Леры. Я так думаю. Нельзя всю жизнь ехать вперед на танке, не сворачивая, не останавливаясь. Вот у него и появилась Лена. Тихая заводь. Да, тот самый омут, в котором черти. Полно чертей.

А меня она невзлюбила. Уж не знаю, почему и откуда это пошло, но видно, давно невзлюбила. Понял я это сразу, едва она вошла в контору. Мог бы догадаться и раньше, но телефоны... По телефону никогда не разберешь, что на самом деле хочет сказать человек. Собеседника надо видеть. Надо быть с ним рядом, ловить флюид, чувствовать взгляд. Вот увидел я Лену, и стало ясно, что меня она едва терпит и не поверит мне, что бы я сейчас ни сказал. Зачем, спрашивается, было приходить?

Я усадил ее в кресло для посетителей. Раз уж намечается война, пусть все начнется с привычной диспозиции. В этом кресле всегда сидит враг. У него свои интересы, у меня - свои. Он может стать союзником. Но только после моей победы над ним. Бизнес. Расслабляться нельзя.

И все-таки это было непривычно. И неприятно. Жена моего школьного друга, единственного партнера, Митькина жена сидела в кресле для врагов. Это было не только неприятно, но и неправильно. Но кем мне считать человека, который по каким-то причинам меня не любит и мне не верит?

Мы могли бы с ней работать. Это я понял через два часа, когда свежих мыслей уже не было, а прежние ничего не дали. Лучше с умным потерять... Пожалуй, самая точная поговорка из встречавшихся мне. Но иногда кажется, я только тем и занимаюсь, что теряю с умными. Пора бы и найти что-то. Пусть с дураком. Где он, этот дурак? Я готов взять его в аренду, я согласен снять его как квартиру в спальном районе. Не подумайте чего дурного. Я устал терять с умными. Мне надоело.

В Барнауле Митьку не видели. Ни киевляне, с которыми он должен был уехать, но не уехал, ни тамошние начальники, к которым он должен был приехать, но не приехал. Скорее всего, в Барнауле он и не появлялся. Значит, Митька уехал в какое-то другое место. Или остался в Киеве. И то и другое казалось странным. Быть не могло ни того, ни другого! Лена думала еще кое о чем. Но говорить об этом пока не хотела. А только укреплялась в желании пойти в милицию. Я это понимал, но ничего не мог ей сказать. Что она воображает? Что она навыдумывала, если такая дичь лезет ей в голову? Неужели Митька ничего ей не рассказывал. Ни о том, как мы когда-то учились в одном классе (за одной партой не сидели, врать не стану), ни о том, как вместе начинали работать?

Мы обзвонили всех друзей, телефоны которых удалось найти или вспомнить. Тут я понял, для чего был ей нужен. Одно дело, приятель, скажем, или партнер ищет загулявшего друга. Другое дело - жена... Лена не хотела быть женой, которая обрывает телефоны знакомых мужа. Не хотела ставить в ложное положение его, не хотела выглядеть дурой сама. Я послушно набирал номера, которые она мне диктовала, и чувствовал, как со звучавшим в ответ очередным "Мы давно уже не виделись. Месяц, не меньше. А что случилось?" леденел ее и без того неласковый взгляд. А желание пойти в милицию становилось прочней и крепче. Я не боялся этого. Не боялся. Но очень не хотел.

- Послушайте, Лена, ведь мы с вами не самые глупые люди в этом городе. Мы сможем найти его. Пусть не его, хотя бы след для начала. Но сможем.

Я напирал на это "мы", чтобы она отвлеклась от своей дурацкой идеи.

- Как же его еще искать?

- Мы поедем к тем, кому не смогли позвонить. У меня нет новых телефонов Слепцова и Садовникова, Скибы, Шеншина, Дурова. Но сидят они там же, где и прежде. Потехину, свинье, я с некоторых пор очень не люблю звонить. Но это не тот случай, чтобы по мелочам считаться. И завтра мы к нему поедем. Он, кстати, недавно сменил офис. Вы ведь со мной?

Она неуверенно кивнула.

Простившись с Леной, я набрал номер Дружинина. Дольше ждать смысла не было. Его молчание меня уже беспокоило. А тут еще Митька пропал. Но номер Дружинина молчал. А мобильный был отключен.

* * *

К Потехину на следующий день мы не поехали. Его секретарь голосом простуженного манекена сказала мне по телефону, что Алексей Антипович вернется из командировки в конце недели. Не раньше.

Узнав, что он уехал, я даже обрадовался. Казалось бы, это Потехину должно быть неловко видеть меня. Уж мне-то стыдиться нечего. Так нет же, я был рад и счастлив, что встреча с ним отложилась на три дня.

Вместо Потехина я предложил ей съездить к Слепцову и Садовникову.