Окна во двор - [14]
– Что, еще не определился, кто тебе нравится? – спросил он.
Я заметил, как при этом он специально задел мою руку своей.
– Типа того, – сказал я, отодвигаясь в сторону.
Артур, крупно сглотнув, спросил:
– А у тебя уже… что-нибудь было?
Это был выход на новый уровень диалога. Все, что он говорил до этого, было чересчур размытым, в духе допроса бабушкиных знакомых: «Ну что, невеста-то уже появилась?» Теперь же он переступил черту, заглянув в запретную зону – зону, недоступную для обсуждений с незнакомцами. Но мне хотелось зайти с ним в эту зону вместе.
– Что «что-нибудь»? – глупо мигая, спросил я.
Было видно, что ему не хочется говорить это вслух, но он себя пересилил:
– Ну… секс.
Предвкушая, какой всплеск фантазий вызовет мой ответ, я сказал:
– Всякое бывало.
Мы дошли до высокого отеля, напоминающего перевернутую стеклянную банку. Артур остановился напротив и растерянно посмотрел на прозрачные двери, затем – на меня. Казалось, я знал все, что он будет говорить дальше.
И действительно:
– Хочешь зайти ко мне?
Я, поднявшись на цыпочки, глянул за его плечо: через стеклянные стены виднелась стойка регистрации, молодая девушка что-то заполняла в ноутбуке, и он бы никак не смог провести меня незаметно для нее. Не знаю почему, но рядом с Артуром меня не покидало чувство опасности. С другой стороны, хороший убийца ведь не действует при свидетелях, правда?
– Давайте, – кивнул я.
Мы прошли через раздвижные двери, и Артур, коротко поприветствовав девушку, быстро двинулся к лифту.
Мне казалось, он старается сделать меня незаметным, загородить от нее, и я на всякий случай обернулся и попытался встретиться с ней взглядом – я хотел, чтобы она меня запомнила.
Номер был скромный, но аккуратный: деревянная кровать с нетронутым темно-бордовым покрывалом занимала бóльшую часть комнаты, по бокам вмещались две тумбочки из красного дерева, а напротив кровати, в тон остальной мебели, стоял комод с зеркалом. Зайдя в номер, я остановился возле комода и долго разглядывал отражение Артура – он, небрежно скинув пиджак с плеч, опустился на кровать, измяв бархатную ткань покрывала.
– Можешь сесть рядом. – Он постучал ладонью возле себя. – Места не очень много, извини.
– Да ничего, – я присел на краешек кровати в некотором отдалении от него.
Помолчав, Артур неожиданно предложил:
– Хочешь выпить?
– Выпить? – удивился я.
– Ну да.
Я знал: стоит появиться в подобной истории алкоголю, и все плохо кончится, а мне следовало сохранять рядом с ним осторожность.
– Нет, спасибо.
– А я выпью, – выдохнул Артур и, поднявшись, вытащил из второго ящика комода толстый пузырь с темно-коричневой жидкостью.
«Коньяк», – догадался я.
Вытащив телефон из кармана, я провел пальцем по экрану (оглянувшись, проверил, не смотрит ли Артур) и нажал на значок диктофона. Это был резкий, необдуманный порыв, сложенный из советов по безопасности, вычитанных в интернете, и технических приемов, подсмотренных в сериалах.
Убирая телефон обратно в карман, я заметил:
– Разве можно предлагать подростку алкоголь?
Артур ничуть не растерялся.
– Я же не предлагаю напиваться, я чуть-чуть… – Он налил себе в небольшую стопку и, снова садясь рядом, спросил: – Неужели родители не давали тебе алкоголь?
– Нет, – опешил я.
– Ну и зря. – Уловив мой взгляд, он пояснил: – Знаешь, по-моему, лучше под контролем взрослых, чем где-то с ровесниками.
– Такое ощущение, что вы не про алкоголь говорите.
Я хотел смутить его своим замечанием, но он ответил как ни в чем ни бывало:
– Может быть.
Осушив стопку одним глотком, он отставил ее на комод, а сам подвинулся вплотную ко мне – так, что наши ноги соприкоснулись, – и, холодными пальцами убирая волосы с моего лба, почти шепотом произнес:
– Ты красивый.
Странно: мне было приятно, я считал его привлекательным и хотел, чтобы это было взаимно. Но когда он вот так говорил – с томной хрипотцой в голосе, – к приятной радости прибавлялось едкое отвращение. Но я не мог понять природу этого отвращения.
– Спасибо, – выдавил я.
Артур наклонился ко мне, и я сразу понял, что´ сейчас будет. Он дал мне секунду, чтобы я мог отвернуться, но я не стал, и он накрыл мой рот своими тонкими мокрыми губами – в этот момент отвращение смешалось с возбуждением, и стало еще страннее и гадостней.
Я не отвечал на его поцелуи, но и не избегал их, размышляя, что делать дальше. От Артура отдавало спиртом, парфюмом и взрослостью, все это казалось неправильным, но уже совсем не таким, как с Глебом, – уровень неправильности был какой-то другой.
Когда его пальцы опустились на ширинку моих брюк, я подумал: «Какой интересный случай».
Рука начала массировать меня между ног, и я попросил:
– Прекратите.
– Тебе не нравится?
– Конечно нет.
– А я чувствую, что нравится.
– Мало ли что вы чувствуете, я же сказал: прекратите.
Он резко отдернул руку, как будто обжегся, и отодвинулся от меня. Я не ожидал такой реакции.
– Считаешь меня слишком взрослым для тебя, да? – в голосе Артура звучала такая горечь, что мне стало его немного жаль.
– Это факт. Вы взрослый, а мне… шестнадцать.
– Ты похож на своего отца.
– На какого? – спросил я, сглотнув.
Все происходящее стало тяготить меня, я уже сотни раз пожалел, что пошел за ним, и теперь пытался вырулить разговор к чему-то обыденному. Похож на отца? Отличная тема, давайте лучше об этом!
«У меня небольшая семья: только я, папа и бабушка. Папа работает художником, а бабушка работает на даче. А я нигде не работаю, я учусь в школе. Мы с папой любим проводить время вдвоём: ходить гулять, выезжать на природу и слушать музыку…». Это то, что я обычно писал в школьных сочинениях на тему «Моя семья». И это — ложь. На самом деле, у меня два отца, мы живём втроём, и они любят друг друга. Но об этом никому нельзя рассказывать.
«Привет, тетрадь в клеточку» – так начинается каждая запись в дневнике Ильи, который он начал вести после переезда. В новом городе Илья очень хочет найти друзей, но с ним разговаривают только девочка-мигрантка и одноклассник, про которого ходят странные слухи. Илья очень хочет казаться обычным, но боится микробов и постоянно моет руки. А еще он очень хочет забыть о страшном Дне S. но тот постоянно возвращается к нему в воспоминаниях.
Василиса не похожа на других девочек. Она не носит розовое, не играет с куклами и хочет одеваться как ее старший брат Гордей. Гордей помогает Василисе стать Васей. А Вася помогает Гордею проворачивать мошеннические схемы. Вася тянется к брату и хочет проводить с ним все свободное время, однако давление семьи, школы и общества, кажется, неминуемо изменит их жизни…
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.