Окаянный престол - [19]
Отрепьев улыбнулся, упёршись в верею[19] отороченным соболем лбом. Повёл по заборинам ладонью — из-под перстней просыпалась сухая выцветшая краска...
Легко развернувшись, царь прыгнул в мелкое венгерское седло. В этом седле без труда умещаясь, только что ко двору подъехали два разных человека — одиноко ярящихся, изнурённых враждой между собой, с неостановимой переменой взоров. А теперь отъезжал вспять один, спокойный, примирённый весь и плотный — как дарёный — человек. Весь осенённый приветной улыбкой-загадкой надежды.
— Ехали бояре, не догонишь... — пустил, как только умел быстро, вслед скоку всадников хор.
Вокруг Отрепьева лежал теперь знакомый до царапины на мостовой, широкий старый город с незнакомыми ему людьми.
Мало-мальски лично или очно знавшие чудовского инока постепенно, поимённо, были все разосланы под разными предлогами из белокаменной прочь: и Смирной, и Замятия, и книжники Иова, и чернецы, соседи с одного порядка келий...
Правдивого игумна Чудова монастыря Пафнотия, возвышенным до митрополита Донского и Сарского, увезли с большим почётом к новой пастве.
Иных знакомцев дьякона-расстриги и без высочайших повелений разнесло уже кого куда ветрами смуты. Хотя, возможно, где-то на Москве ещё ютились те, кого Отрепьев запамятовал по именам, но они так просто царю не попадались.
Выезжая на охоту, царь спешивался иногда возле могутного дуба, затенившего собою весь пригорок, сразу за мостками Яузы-реки.
Царь теперь не бросался как полоумный. Не лез, как всегда в малые годы, на богатыря. Теперь он только встречал его струйчатый бахтерец[20] открытой ладонью. Снизу вверх заглядываясь вдоль ствола в распущенную глубину, снова тёмную, родную и нисколько не понятную. Спрашивал:
— Помнишь хоть меня?
— Всех я помню, — точно ждал, сухо откликнулся с первого спроса дуб. — Чего мне делать-то ещё? Врос вот в одно это место, никуда не двинутися. Стою да вникаю во всё окрест, ощупью ветра слышу, кое-что рассматриваю сквозь хрусталики росин, припоминаю, сравниваю...
— Да? И что же ты запомнил? Понял что-нибудь? — приникал ближе Отрепьев к тёплому стволу. — Ну-ка, давай рассказывай! — И неожиданно ловил, как тонкой шероховатой ладонью проводит по нему дальняя какая-то, всплывающая бесконечно от сырой земли вверх, дружелюбивая сила.
— Обсказал бы я тебе, — слабо гудел из-под коры великан, — только я — дуб-древян. Так, вкупе, кущею гляжу и вижу, а сказываю не гораздо...
Но Отрепьев скорей усомнился бы в возможностях своего уха, чем в неистощимости умельств и проявлений духа этого растения. Он только сильно втиснул ухо в тесную складку-пещерку коры. И услышал:
— Здесь такой мороз зимой кусал — моё почтение. Месяц кряду жмёт, второй жмёт... Вон у воды две вербы так и почернели, от меня и клёна только треск шёл... Но после снега намело, и корни отпустило, под инеем я отошёл... Водополь пришла, теплынь, после дожди в уливень, я и сомлел... Помолодел прямо, всей слабостью ночек, всей сластью опять потянулся куда-то. Чуть не отошёл под птичью музыку в небесные края... Потом такая сушь была, что тебе ни глотка... — Дуб не жаловался и не похвалялся. Обретая и теряя жёлуди, он чередом вёл летопись своим годам. — Значит, опять зима, заново — осень...
Приткнувшийся к дереву царь моргал всё медленнее.
— ...Всё сначала жара. Чувствуешь, кора как задубела? Вот. А ты бегаешь всё где-то, не знаешь ничего. Вепряк недавно прибегал жёлуди жрать, так мне о щиколоты холкой тёрся — ему нравится.
Царь невольно взглянул в сторону леса, заглянул за ствол.
— Вот. А ты всё где-то бегаешь и ничего не знаешь, — опять пожурил глухо дуб. — Я понимаю, ну и что, что ты царь? Я понимаю. Думаешь, обниму и поцелую теперь? Не знаю... Может, из ваших кто, из шатунов, перед тобой и гнётся. От меня, пожалуйста, не жди.
— Срубить тебя, что ли? — понарошке задумался царь.
— Срубишь — упаду, — всерьёз не понял дуб и смолк.
Оставляя дуб, Отрепьев думал, что прекрасно было бы какие-то его черты, хотя бы широкое достоинство и непревзойдённое смирение древа, перенести и в свой нрав. Однако вряд ли что-нибудь получится, слишком уж Отрепьев мал, смышлён, проворен — слишком человек для этого.
«Надо тогда попробовать, — смущаясь, размечтался человек, — как залягу в землю, постараться прорасти сюда таким же дивом — государем и великим князем чащи всея».
Расстрига в эту ночь плакал, зарываясь ртом в подушку, чтобы не разбудить постельника в сенях. Ему приснилась мать и сельщина под Галичем. Отчаянно давя запревшим под соболем лбом в осыпающуюся тусклой шелухой калитку родины, он ревел в уливень сердца, но ещё больше боялся сейчас потревожить сенных приближённых и лил всё слёзы внутрь, на заходящееся под солоной водополью сердце: его лицо, когда, проснувшись, он тут же стал вытираться, оказалось сухо. Мать как-то умно и ласково смеялась над ним — молодая, в зимнем плате и расшитой кацавейке, — так беспамятно, легко обрадовалась встрече с сыном, и потому Отрепьев рыдал пуще: он знал уже, что это сон, и видел — мать ещё не понимает этого.
Днём царь разыскал кованую «зрячую трубу», брошенную ему при Новгород-Северском удирающим гетманом Мнишком, и взошёл с ней на кремлёвскую стену со стороны Москвы-реки.
Загадочная русская душа сама и устроит себе Смуту, и героически преодолеет её. Казалось бы, столько уже написано на эту острую и весьма болезненную для России тему. Но!.. Всё смешалось в Московской державе в период междуцарствия Рюриковичей и Романовых — казаки и монахи, боярыни и панночки, стрельцы и гусары... Первые попытки бояр-«олигархов» и менторов с Запада унизить русский народ. Путь единственного из отечественных самозванцев, ставшего царём. Во что он верил? Какую женщину, в действительности, он любил? Чего желал Руси? Обо всём этом и не только читайте в новом, захватывающем романе Михаила Крупина «Великий самозванец».
Увезенный в детстве отцом в Париж Иван Беклемишев (Жан Бекле) возвращается в Россию в качестве офицера Великой армии Наполеона Бонапарта. Заполучить фамильные сокровища, спрятанные предком Беклемишевых, – вот основная цель Ивана-Жана и Бекле-отца. Однако, попав в Москву, Иван-Жан становится неожиданно для самого себя спасителем юной монашки, подозреваемой во взрыве арсенала в Кремле. Постепенно интерес к девушке перерастает в настоящее чувство и заставляет Ивана по-новому взглянуть на свои цели и поступки.
Загадочная русская душа сама и устроит себе Смуту, и героически преодолеет ее. Все смешалось в Московской державе в период междуцарствия Рюриковичей и Романовых - казаки и монахи, боярыни и панночки, стрельцы и гусары… Первые попытки бояр-"олигархов" и менторов с Запада унизить русский народ. Путь единственного из отечественных самозванцев, ставшего царем. Во что он верил? Какую женщину в действительности он любил? Чего желал своей России? Жанр "неисторического" исторического романа придуман Михаилом Крупиным еще в 90-х.
Роман-дилогия «Самозванец» — это оригинальная трактовка событий Смутного времени XVII века. Смута — всегда благодатная почва для головокружительных авантюр и запретной страсти.В центре повествования — загадочная фигура Лжедмитрия I, или Гришки Отрепьева, а также его ближайшее окружение. Казачий атаман Андрей Корела, юный полководец Скопин-Шуйский, польский гусар Станислав Мнишек — все это реальные исторические лица, как Борис Годунов, царевна Ксения, Марина Мнишек и многие другие. Судьбы этих людей переплелись между собой и с судьбой России настолько плотно, что вычеркнуть их из ее истории невозможно.
Это - история необыкновенного восшествия на московский престол единственного из русских самозванцев, ставшего царем. Это - трагедия власти и лукавого времени. Природные катаклизмы, голод, эпидемии, людоедство… Звон клинков и колокольный набат, кровавые баталии, пытки… Взлет и падение вчерашних баловней судьбы, кремлевские интриги и спальни… Изнанка церковной жизни и сила родных святынь, казачья вольница… Неповторимые людские судьбы, сплетенные в единый клубок русской Смутой. Это - неожиданные параллели прошлого с современностью.
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
В издание вошли три документальные повести известного российского историка второй половины XIX в. М. И. Семевского, посвященные бурной эпохе петровских преобразований. На основе уникальных исторических свидетельств автор воссоздает историю тайной службы Петра Великого — политического сыска, жертвами которого становились тысячи и тысячи россиян — от простолюдина до царицы и царевича. Для широкого круга читателей.
Что известно современному читателю о тех, кто вершил судьбы европейских стран в XVI, XVII, XVIII веках? Мы мало знаем о тайных пружинах европейской дипломатии, в которой каждый из героев этой книги был виртуозом. Читатель познакомится с императором Карлом V, английскими королями Генрихом VIII и Карлом I, французскими монархами Франциском I, Генрихом IV, Людовиком XIV, герцогом Бекингемом, Анной Австрийской, прусским королем Фридрихом II и императором Иосифом II и другими правителями и министрами. Авторы поставили целью представить их жизнь и правление не только увлекательно, но и научно достоверно, порой опровергая сложившиеся стереотипные представления о своих героях.
Впервые выходящая на русском языке книга выдающегося английского государственного деятеля У. С. Черчилля (1874-1965) представляет собой первую часть его труда «История англоязычных народов». Автор описывает историю Англии с древнейших времен до 1485 г., когда пришла к власти династия Тюдоров. Он рисует обширную картину английской жизни, уделяя особое внимание становлению английской нации и государственности, анализирует роль монархов в истории страны, описывает многочисленные войны и другие события. В книге освещаются также социально-экономические, правовые и религиозные аспекты жизни.
Впервые выходящая на русском языке книга выдающегося английского государственного деятеля У. С. Черчилля (1874–1965) представляет собой вторую часть его труда «История англоязычных народов». Автор описывает историю Англии при Тюдорах и Стюартах (1485–1688), доводя изложение до «Славной революции» 1688–1689 гг. Он рисует обширную картину английской жизни, уделяя особое внимание становлению английской государственности, анализирует роль монархов в истории страны, освещает события Реформации, Английской буржуазной революции и эпохи Реставрации, а также начало освоения англичанами Американского континента.