«Охранка». Воспоминания руководителей охранных отделений. Том 1 - [209]

Частые побеги были возможны благодаря слабому тюремному режиму, и напрасно левая пресса утверждала, что режим западноевропейских тюрем был легче и гуманнее русских.

Побег был всё-таки не простым делом и требовал, помимо прочего, получения различных предметов для своей подготовки.

Частые свидания с заключёнными без соблюдения тюремных правил и предупредительных мер, отчасти добродушие надзирателей позволяли арестантам использовать приходивших к ним лиц для установления связи с находившимися на свободе единомышленниками и получения различных предметов, необходимых для подготовки побега, как то: пилок, гвоздей, ключей и т. п. Бывали случаи, что такие предметы обнаруживались тюремной стражей в коробках с зубным порошком, гильзами, в хлебе и т. д.

Когда в общие тюремные камеры попадали орудия взлома и заключённые решали совершить побег, то, по строго установленному тюремному обычаю, в распиловке решётки или выдалбливании стен принимали участие все арестанты, даже те, которые отказывались бежать.

Хитро выдуманные планы побегов и изощрения, к которым прибегали политические арестанты, указывали на большую энергию, настойчивость и упорство в достижении свободы.

Из многих побегов политических арестантов, с которыми мне приходилось сталкиваться по делам, некоторые несомненно интересны.

Известный социалист-революционер, террорист Гершуни, убийца уфимского губернатора Богдановича[221], ухитрился бежать из каторжной тюрьмы следующим образом.

Во время прогулки арестантов на тюремном дворе к находившейся там кухне подъехала подвода с несколькими кадками капусты. Когда капуста была перенесена в кухонный погреб, подкупленный заранее возница вынес оттуда пустые кадки и в одной из них поместил Гершуни, а затем не торопясь выехал за тюремные ворота

Беглецу при организованной помощи партийных товарищей удалось проехать в Японию, а оттуда в Италию.

Работающая ныне у большевиков и занимающая видное положение некая Смидович, сестра автора «Записок врача» Вересаева[222], однажды была доставлена из киевской тюрьмы в помещение жандармского управления для допроса. По его окончании, проходя во дворе к тюремной карете, она сказала сопровождавшему её жандармскому унтер-офицеру, что хочет пройти в уборную. Оказавшийся в коридоре конвоир рассказывал потом, как он видел, что сейчас же после входа Смидович в уборную оттуда вышла какая-то женщина в платке. Так как Смидович долго не показывалась, то унтер-офицер заглянул в уборную и нашёл там шляпку и пальто. Смидович, которая, очевидно, быстро переменив свой внешний вид, прошла мимо невнимательного конвоира и скрылась.

Из московской женской тюрьмы совершила побег группа женщин. Следует сказать, что снаружи здание тюрьмы охранялось слабо, и этим обстоятельством главным образом и воспользовались составители плана побега.

Путём тайной передачи записок на свиданиях, при рукопожатиях или в момент поцелуя был выработан такой проект. Исправным и покорным поведением заключённые должны были не только усыпить бдительность старшей тюремной надзирательницы и всего служебного персонала, но и получить некоторые льготы. Затем, по задуманному плану, представлялось необходимым сделать ключ к замку тюремных ворот, чего никак не могли исполнить находившиеся на «воле» единомышленники без слепка с замочной скважины. С трудом арестанткам удалось достать восковую свечу, которую они обратили в комок, а затем успели сделать необходимый им слепок. Долгое время его не могли передать на «волю», но наконец добились того, что слепок попал в руки организаторов побега, и ключ был готов, а после нескольких неудачных попыток оказался в тюремной камере.

Настроение заключённых было крайне нервное, напряжённое и, боясь быть обнаруженными, они друг друга удерживали от поспешных решений. Однажды к вечеру, когда сумерки спустились, внимание привратника ими было искусно отвлечено, и он удалился от ворот на значительное расстояние. В этот момент ворота были открыты, и 8 арестанток оказались на свободе.

При получении сведений о побеге охранное отделение тотчас же выслало целый отряд агентов для поимки беглянок, но это оказалось бесполезным, и никто в то время задержан не был. На «воле» партийные товарищи, ожидая беглянок, приготовили им безопасное убежище, платье, деньги, а потом отправили их за границу.

Впоследствии некоторые лица из этой группы возвратились на родину для революционной работы и были вновь задержаны.

Для чинов администрации этот побег не остался без последствий. Старшая тюремная надзирательница была уволена от службы, а начальник охранного отделения полковник фон Котен, отважный и талантливый жандармский офицер, едва не лишился места. (4 марта 1917 года он был убит в Финляндии на улице случайно проходившими солдатами, как генерал.)

В большинстве побеги совершаются по одним и тем же выработанным шаблонам. Характерно лишь то, что разработанный в деталях план дальше замкнутой среды организаторов, прямых пособников и заключённых не шёл и никому другому известен не был. Вот почему если секретной агентуре и удавалось получать сведения о готовившемся побеге, то это обыкновенно случалось перед самым его осуществлением.