Охотники за туманом - [7]

Боярин ловко спрыгнул с коня и потянул из чехла на седле драгунский карабин. Быстро примкнул штык, уверенными движениями зарядил карабин.

— Входить следует по одному. Потому как на одного одушевленного выходит один монстр. На двоих – два. Я как-то на Алмазе верхом заехал – так от двоих еле отбился. А вот с картонками охотиться не получается. Брал с собой как-то двух стрельцов, так вот они остановились на уровне росы и дальше ни в какую не шли. Ну то есть как – не шли? Ногами шевелят, вроде будто идут, а с места не двигаются. Словно муха в варенье застрявшая. Крыльями хлопает, лапками шевелит, а сама ни в какую. Так и стрельцы мои с этой стеной. В общем, не получается картонок на монстров натравить. Теперь вот думаю – может, зря я целый кристалл потратил на полдюжины стрельцов? Толку с них – никакого. Дал им задачу охранять. И вот они целыми днями ходят по стене острога, смотрят куда-то. Вроде как бы и при деле, а что делают – непонятно. И как себя поведут если вдруг какая опасность появится – тоже не знаю. Ладно, пойду я. А ты смотри внимательно.

Андрей Тимофеевич проверил, легко ли выходит шпага из ножен и удовлетворенно кивнул. Взял карабин наперевес и плавными, стелющимися шагами заскользил вдоль самой границы пепельно-серой стены, выжидая, когда блуждающий в глубине тумана смутно различимый багровый всполох появится совсем близко. А потом вдруг резко ускорился и одним длинным прыжком растворился в серой мгле.

Где-то недалеко гулко грохнул ружейный выстрел. Подул сильный ветер и туман стал рассеиваться. Серая стена дрогнула и как бы нехотя под порывами ветра стала вдавливаться внутрь, образуя в пелене тумана нишу глубиной метров эдак сто. Было забавно наблюдать за тем, как все это происходит на границе голубого неба и туманной завесы. Будто кто-то пылесосом вытягивает серость из воздуха. Красиво! Николай непроизвольно улыбнулся.

Алмаз всхрапнул и забил копытом. Впереди, на залитой солнечным светом лужайке, метрах в пятидесяти впереди Андрей Тимофеевич стоял, наклонившись, рассматривая что-то на земле. Николай взял Алмаза под уздцы и быстро зашагал к боярину. Интересно, как Андрей Тимофеевич сумел так быстро переместиться? Вроде времени прошло всего ничего.

Когда Николай подошел – Андрей Тимофеевич уже выпрямился и деловито протирал ветошью шпагу. Перед ним в траве было неровное черное пятно, будто кто-то разлил ведро битумной мастики.

— Уф. Что-то я долго провозился – сказал боярин. — Заждались, небось? Но ничего, все вышло как надо. Вот он, красавец!

С этими словами в руках Андрея Тимофеевича появился крупный ярко-красный светящийся кристалл, едва умещавшийся на тонкой ладони боярина.

— Смотри какая штука, Николай. Один одушевленный может нести только один кристалл с собой. То есть еще раз на охоту я с кристаллом пойти не могу. Надо его доставить в храм, на алтарь, и только потом выходить еще раз. Или можно передать другому одушевленному. Я, например, для этих целей вдохнул душу в Алмаза. И теперь он, как одушевленный, может тоже носить кристалл. Вот примерно таким образом.

Андрей Тимофеевич подошел к коню, забрал у Николая из рук повод, засунул кристалл в седельную сумку и похлопал Алмаза по шее. Конь фыркнул и потерся своей огромной головой о плечо боярина.

— Я пробовал складывать в седельную сумку два кристалла. Не получается. Только второй камень положу – первый тут же на землю падает, словно сквозь сумку провалился. И так, и эдак экспериментировал. Не выходит. Видимо, так делать не по правилам. Зато в самом храме, когда встаю на каменную плиту что вокруг алтаря на земле лежит, там получается сразу много брать. Ну как – много? Пока получалось только два. Вот, сегодня попробуем с тремя что-то сделать. Согласен?

Николай кивнул. Потом показал рукой на небо, где образовавшаяся выемка в стене тумана потихоньку сглаживалась, принимая гармоничные для неба формы.

— Так это что получается? Вы вынули из монстра кристалл и тем самым отвоевали у тумана кусок территории?

— Ну где-то как-то так, наверное, — согласно кивнул боярин. — Есть у меня предположение… Впрочем, это потом. Сам понимаешь, эксперимент не совсем чистый получается, если я один в туман хожу. Не с чем сравнивать. Вот сейчас ты свою охоту проведем и мы сравним, что получится. Какая земля от твоей победы откроется, а какая от моей. Если будет все одинаково – значит, мы просто открываем уже сотворенный мир. А если будут различия – то тут большой простор для размышлений. Так что не будем загадывать. Пойдем-ка, братец, к пологу! Вперед, Коленька! Вперед!

* * *

Стоило только Николаю пройти сквозь полог тумана как мир резко изменился. Все вокруг окутал сумрак, какой бывает обычно в сильно пасмурную погоду. Трава стала мелкая, не скрывающая даже подошву, будто на свежескошенном лугу. Ни камней, ни деревьев, ничего. Только серая мгла и мерцающий красный огонек впереди.

Настораживало, что нет никаких препятствий или преград, за которыми можно было бы спрятаться. Николай сжимал ружье в руках и сильно нервничал. Казалось, что у него на спине и груди нарисованы огромные мишени и невидимый стрелок уже давно выцеливает его силуэт из темноты. Поддавшись инстинктам, Николай стал двигаться вперед перебежками, делая косые шаги то вправо, то влево. И обязательно нечетное количество шагов. Три вправо, пять влево, один вправо, три влево… Почему-то ему казалось это важным – считать шаги и чтобы их было именно нечетное количество. Где-то на краю сознания всплыла инструкция, как следует ходить часовому, чтобы усложнить жизнь притаившемуся в ночной темноте бандиту с ножом. Саму инструкцию Николай сейчас бы дословно не воспроизвел, но про нечетные шаги запомнил. При четном количестве шагов часового ночному пластуну легко можно просчитать, где именно будет разворачиваться часовой, чтобы напасть на него со спины.