Охотники за девушками - [31]

— Каждый раз, когда ты бывал здесь, у них был выходной.

Я недовольно поморщился.

— Ты ненормальная, крошка. Нужно держать кого- нибудь рядом после того, что случилось.

Она ладонью закрыла мне рот.

— Я постараюсь. — Она наклонилась и провела по моему лицу губами, сладкими и теплыми, кончик ее языка возбудил меня.

— Прекрати дразнить меня.

Она засмеялась своим приятным грудным смехом.

— Никогда, мистер Мужчина. Я слишком долго была без тебя.

Она выскользнула из машины, и мы вместе вошли в дом. Было странное чувство, чувство возвращения домой. Дом, женщина, обоюдное желание… но существовало и кое-что другое помимо этого.

В гостиной была огромная кушетка из мягкой старой кожи, откуда-то доносилась музыка Чайковского. Лаура тихо лежала в моих руках, позволяя мне получать наслаждение, как я хотел, только иногда быстрое дыхание выдавало удовольствие, особенно когда я гладил ее кончиками пальцев. Глаза были закрыты, она со счастливым видом уютно лежала возле меня.

Как долго лежал я так и раздумывал, трудно сказать. Я проанализировал все от начала и до конца.

Кто, невидимый, сидел за ткацким станком с челноками смерти в одной руке и мотками пряжи из нашей жизни в другой? Я чувствовал, что засыпаю, стараясь проникнуть на эту фабрику убийства. Сон был таким глубоким и долгим, что после него я ничего не мог вспомнить.

Я был один, когда яркий луч света, проникший в комнату, разбудил меня. С удовольствием потянувшись, я сбросил легкий индийский халат и хотел одеться. Что-то было не в порядке, и, только увидев кобуру на стуле поверх моего костюма, я сообразил в чем дело.

Лаура вошла с кофейником и послала мне поцелуй.

— Хелло, — сказал я.

— Трудно было снять с тебя эту сбрую.

— Зачем ты беспокоилась?

— А ты думаешь просто спать с мужчиной, на котором нацеплен револьвер?

Она протянула мне чашку кофе.

— Выпей кофе. Сахар, молоко?

— И то и другое. Хорошо, что молоко, а не сливки.

— Ты сноб, Майк. По-своему, но сноб. Но я люблю сноба.

— Ты, должно быть, привыкла к ним. Ты вращаешься в шикарных компаниях.

— Они не такого рода снобы, как ты. Это просто перепуганные люди, старающиеся казаться наглыми. А ты настоящий сноб. А теперь подари мне утренний поцелуй или, скорее, дневной. Уже час дня. — Она подставила свой ротик, и я легонько прикоснулся губами, но даже это быстрое прикосновение опять пробудило желание.

Лаура повела меня через весь дом на террасу, а затем на лужайку к бассейну. Солнце над головой было ярким и горячим.

— Приготовить тебе что-нибудь поесть?

— Мне сейчас нужна только ты.

Она смешно сморщила нос и усмехнулась. Мы уселись на пластиковых стульях.

Теперь, возможно, я смогу подумать.

Она принесла чашку с кофе и. сев передо мной, проговорила:

— Майк, может быть, будет лучше, если расскажешь мне обо всем. Я умею слушать, ты сможешь задавать мне предположительные вопросы, Лео так часто делал. Он называл меня своим пустым советом, он мог думать вслух. — Ее глаза, казалось, старались помочь мне. — Я совсем твоя, если тебе это нужно, Майк.

— Спасибо, крошка.

Я допил кофе и поставил чашку на поднос.

— Ты чего-то боишься, — сказала она.

— Не чего-то, а за кого-то. За тебя, например, девочка моя. Где бы я ни был — там беспокойство, а я не хочу подвергать тебя опасности.

— Но я уже испытала это, вспомни.

— Только потому, что объявился я. Слишком долго отсутствовал и стал неосторожен.

— А сейчас ты осторожен?

— Нет. Я опять такой же идиот. Нас могут выследить. Пистолет в доме, но мы можем стать мертвыми, прежде чем я схвачу его.

— Так в душевой есть, — пожала она плечами.

— Этого недостаточно. Идет профессиональная игра. Может не оказаться и секунды на раздумья, а не то чтобы добраться до оружия.

— Потому-то и расскажи мне, Майк.

— Тебе надоело жить?

Тень легла на ее лицо.

— Я перестала жить, когда убили Лео, и думала, что не оживу опять.

— Детка…

— Нет, это правда, Майк. Я знаю все возражения, которые ты можешь выдвинуть относительно наших отношений в создавшейся ситуации, но все это не меняет дела. Не меняет того простого факта, который я узнала несколько дней назад. Я люблю тебя, Майк. Посмотрела на тебя и полюбила, зная, что появятся эти возражения, что придут какие-то беспокойства. Возможно, ты и не любишь меня совсем.

— Лаура!

— Майк, я опять начала жить; а думала, что мертва. Мне безразлично, как ты относишься ко мне. Я только надеюсь, и все. Мне достаточно знать, что я опять живу, и не имеет значения, где ты, лишь бы ты знал, что я люблю тебя, Майк; нет ничего такого, чего бы ты попросил и я не сделала для тебя. Ни единой вещи, я полностью твоя. Только попроси, но я не тороплю тебя. Если ты попросишь меня не говорить больше об этом, так и будет. Понимаешь, Майк, это своего рода безнадежная любовь, но я ею живу, я люблю, и ты не можешь мне запретить любить тебя. Но отвечу на твой вопрос: да, я люблю жизнь. Ты меня возродил.

Она была такой прекрасной, что я с трудом сказал:

— Даже того, что ты знаешь, может оказаться достаточным. Я не хочу, чтобы ты стала мишенью.

— Если только ты умрешь, я тоже умру, — просто сказала она.

— Лаура…

Она не дала мне закончить.

— Майк, ты любишь меня?