Охотники на Велеса - [14]

— Не стоит обижать муромского старосту отказом, — глядя в сторону, ответил Харальд на вопросительный взгляд девушки. — Да и когда ты еще увидишь такую пышную свадьбу, общегородское празднество? И Дрозд пусть с тобой сбегает. Ему будет интересно.

Это был приказ пойти и познакомиться с самыми почетными жителями города. Харальд учел слова дядьки Тишаты и принял решение. И расторопного сыночка дядьки Тишаты послал с ней на всякий случай.

— Люди добрые, я сделаю, что смогу.

В ответ на это дядька Тишата весело хмыкнул, но встретив суровый взгляд Харальда, заохал и весьма натурально изобразил прострел в пояснице.

И вот теперь Любава стояла в мокром плаще на центральной площади Муромля. Из-под навеса на нее умоляюще смотрела круглыми темными глазками набеленная как тарелка сметаны дочка старосты с острым носиком. Ее русые волосы были еще распущены. Невеста. Во взоре Суждальского жениха отражалось явное недоверие Любавиным колдовским способностям. Толпа муромцев и суждальцев замерла, окружив ее плотным кольцом. В первом ряду зрителей она узрела невозмутимого Всеслава в плотном теплом плаще, в длинных сапогах.

— Хорошо ему в сапогах, — грустно подумала Любава, вытаскиваясь из кожаных поршеньков. Босые ноги сразу ощутили грязные и скользкие бревна, которыми была вымощена площадь.

На губах Всеслава возникла ехидная улыбочка. Ну, его можно было понять. Но больше она ничего с себя снимать не будет. Холодно все-таки. Достаточно и босых ног.

Ну что же, Господи, благослови благое дело!

Любава сделала шаг вперед, развела руки в стороны и быстро произнесла.

— Не иди, не иди, дощик,

Дам тоби борщику…

Она запнулась, нечаянно взглянув на ошеломленного Всеслава. Ну да, закличка детская. Но не изображать же ей полностью наговор по остановке дождя. Это в голом виде, между прочим, увешанной ветками и листьями. На такое непотребство пусть другую дуру ищут.

Любава решительно перевела взгляд на восторженно глядевшую на нее девчонку и напевно произнесла слова наговора:

«Не иди, не иди, дощик,

Дам тоби борщику,

У глиняном горщику,

Поставлю на дуба,

Чтоб дуб не повалился,

Горщик не разбился

И дождик прекратился».

Дождик ливанул еще сильнее.

— Эх, не учла ты, ведунья, особенностей местности, — ехидно произнес Всеслав из переднего круга зрителей. — Тебя разве не учили, что заклинание нужно к месту привязывать? Да, молода, молода еще. Здешний дождик, видать, не знает, что такое борщик. Не видывал он этакое южное чудо. Давай-ка лучше я.

И он шагнул к Любаве в центр круга.

— Чтоб ты, дождик, перестанув,

Принесу тоби сметаны,

Горщик глиняный достану,

И на дуб тоби поставлю.

Он усмехнулся девушке снисходительно, как малахольной деревенской дурочке. И Любава хорошо его понимала. Еще бы!

— Что там дальше?

— Дуб не повалился,

Горщик не разбился,

Дождик прекратился,

— не думая, договорила Любава заученный текст заклички. Посмотрела в светлые глаза насмешника и поморщилась. Но ничего она сказать не успела.

Весь воздух вокруг них точно вздохнул от порыва ветра. Дождь прекратился. И мало того! Уже через минуту в перламутровом просвете над ними неясно проглянуло солнце. Нутро дядьки Тишаты не подвело.

Толпа муромцев и суждальцев издала полусдавленный, но все равно восторженный стон. Ничего не знавший об исключительных способностях болезного новгородского купца, Всеслав смотрел на Любаву злющими глазами. Да, ведьм он не любил. Но опять же, его можно было понять.

— Извини, — развела руками загадочная Любава, — про борщик со сметаной это ты сам придумал.

Сквозь шум и восторженные крики толпы Любава еле расслышала женский голос, обращенный к ней.

— Окажи нам честь, волховица, посети нашу свадьбу.

Это было именно то самое развитие событий, которое предполагал Харальд. И у Любавы был его приказ. Так что, хочешь — не хочешь, а честь оказать придется.

Тщательно вымыв ноги, обувшись, скинув под навесом насквозь промокший плащ, она вошла в натопленную, просторную избу, переступив лужу перед порогом, налитую, кстати, чтобы не пропустить ведьму на свадьбу.

— Ты должна была сгореть или исчезнуть? — еле слышно спросил Всеслав, входя следом за ней.

— Упасть бездыханной, — разъяснила Любава, оглядываясь вокруг.

Жених с невестой уже стояли во главе стола, ожидая пока гости войдут. Вся толпа, конечно, в избу не поместилась. Избранный круг.

Любаву усадили на почетном месте, рядом с родителями невесты. Точнее, рядом с родителями невесты посадили Всеслава, а Любаву уже рядом с ним.

— Расскажи нам о себе, волховица, — вежливо попросил сидящий рядом с родителями жениха, напротив Всеслава, крупный мужчина с проседью в русых волосах. В вышитом холщовом переднике. Дружка жениха. — Из каких ты мест? Кто твои родители? Как наговаривать научилась?

Он пристально смотрел на нее, но, конечно же, волховица ничего рассказывать ему не собиралась.

— Меня подбросил аист в дымоход, — доверительно произнесла Любава, на мгновение взглянув на любопытствующего дружку синими ясными очами, и сразу скромно опустила их долу, то есть на ближайшее блюдо, — и пока я пролетала через дымоход, то превратилась из лягушечки в нечто, человеческого вида.