Охотники на ксеносов: Омнибус - [54]

Не подымая рук, Варлан изобразила на пальцах ряд фигур. Последние две обозначали её позывной на эту операцию:

Белый Феникс.

Горбун кивнул и, не опуская оружия, свободной рукой выдал в ответ короткую череду собственных знаков.

Варлан тоже кивнула, показав, что удовлетворена, и первой нарушила молчание:

— Против меня тебе оружие ни к чему, Шестнадцатый. Давай покончим побыстрее с делом. Приготовь к передаче оптиком.

Маленький человечек неохотно заткнул пистолет за пояс, поднёс к лицу руку и снял упругий кружок искусственного зрачка с радужкой и белком, под которым пряталась кибернетическая аугментация. Шианна Варлан сделала то же самое. На мгновение они замерли: два совершенно разных человеческих существа, но посвятившие себя служению одной и той же цели. Варлан возвышалась над Агентом-16 живым воплощением хорошей наследственности, красоты, здоровья и прекрасной физической формы. Он же, согбенный и жалкий, едва сумел бы взглянуть ей в лицо, не выворачивая набок уродливой головы. Однако они оба состояли на службе его милости — и этого для Варлан было достаточно, чтобы отставить в сторону свою гордость. Она преклонила колено так, чтобы оказаться глазами на одном уровне с горбуном: так передача пройдёт лучше всего, быстро, надёжно и без ошибок.

— Готов?

В ответ Агент-16 подался вперёд, пока их оптикомы не совместились. Между ними перекинулся мостик красного лазера — из линзы в линзу, — и передача началась.

Варлан впитывала информацию целиком. Она не могла осознать всё, что вливалось сейчас в её мозг, — слишком много данных слишком быстро переправлялось в ту область памяти, что предназначалась для такого рода работы — складской раздел, как она её называла, — однако, сосредоточив на потоке часть сознания, ей всё же удалось ухватить немало.

Передача длилась восемь секунд — самая длинная передача в её жизни, — и Варлан оказалась не готова к содержимому такого рода. То, что видел Шестнадцатый, то, что он делал… Когда красный мостик, моргнув, пропал, будто его и не было, она отвалилась назад и села на пол, растеряв всё своё самообладание и судорожно хватая ртом воздух.

— Ты… я видела… я…

Агент-16 — Ордима Арухо, как ей теперь стало известно — пожал уродливыми плечами. Он вдруг показался крайне измотанным, почти на грани обморока: пережитое сокрушило его. И поделом, решила Варлан.

— А как бы ты поступила на моём месте, госпожа следователь?

Голос горбуна был полон горечи, даже омерзения, однако направлено оно было на самого себя, не на неё. Его самого тошнило от содеянного. Только где ему было выбирать?

— Откажись я, они бы раскусили меня и прибили. И ты бы прилетела сюда шарить вслепую среди мёрзлой тьмы в поисках информации, которой я тебя только что снабдил. Ты бы действовала как-то по-другому?

Варлан заставила себя подняться на ноги, и горбун обвёл глазами сверху вниз её линии, однако без той животной жадности, которая всегда явственно читалась во взглядах мужчин. Капитана Дозуа, к примеру.

— Как женщине, тебе пришлось бы гораздо хуже, чем мне.

Она не стала себя обманывать. Она прекрасно поняла, что он имеет в виду, и её аж передёрнуло. Отправь ордос туда женщину-следователя…

— Я понимаю твои действия, но от этого меня воротит до самой глубины души.

— По-твоему, меня воротит меньше? Или я, по-твоему, получал удовольствие? «Уродливое тело — отражение уродливого разума» — так ведь твердит Экклезиархия?

— Я поняла, в чём твоя ценность, достаточно хорошо.

— Ты поняла ценность мутации, но не человека. Я рискую своей жизнью ради тех, кто меня ненавидит, однако призвать проклятие на головы всех мутантов у тебя от этого не задержится, готов поспорить.

— Не вбивай себе в голову, что понял меня, — загремела она, озлившись на такие слова и чувствуя неловкость от того, что обвинение было справедливым. — Уверена, ты получишь хорошую награду за успешное задание. Я пришла только за информацией, которую ты доставил. Теперь она у меня есть.

«Только хотела бы я, ради всех святых, чтобы её у меня не было».

Оказалось, что нужно бороться с ещё более жуткими картинами, которые теперь хранились у неё в голове. Вспышки пережитого страшного опыта всё пробивались на передний край сознания, настоятельно отвлекая на себя внимание.

— Ты сошёлся с одной из них, — пробормотала она. — С одной из женщин. С заражённой. Перед всем этим нечестивым сборищем ты…

Ордима скривился.

— Не надо мне рассказывать, что я сделал, — прошипел он сквозь зубы. — Я прекрасно это знаю. И знаю, почему я это сделал, тоже, да сотрёт Император пятно с моей души. Я исполнял прямой приказ его милости, как и ты сейчас. Или ты хочешь, чтобы я не подчинился?

«Догадывается, о чём я думаю, что борюсь с собой. Напоминает о долге, чтобы я его не убила».

Голова у неё шла кругом. Она — следователь. Её долг — истреблять тех, кто принимает участие в подобных тёмных обрядах. Еретиков и предателей. Любой трибунал в Империуме приговорит такого к пыткам и смерти. Но этот Ордима — агент ордоса. Он принадлежит его милости. Он живёт и умрёт по приказу его милости. Нельзя просто взять и попрать границы этой власти и при этом надеяться остаться в живых.