Но все пошло иначе. Пережитое тобой, всеми твоими частями, породило после контакта с Кровью Хаоса приступы. Они делали тебя сильнее, а вместе с тобой сильнее они делали и Лизу. Она все еще была связана с тобой. И она всегда была чуточку сильнее тебя.
— И потерю Инвил обеспечили, случайно, не вы?
— Нет. Нолдорцы. Целиться по слабым местам людей их излюбленная тактика. Была. Стоило тебе начать играть отведенную тебе роль, и они бы сыграли свою. Беспроигрышный варинт: либо утрата сломит врага, либо он разозлиться и потеряет здравый смысл, что и сделал ты.
— Я?
— Ну не я же? Работа достойная мастера. Вот только эти курильницы, обращающие ручьи в холодный туман, придумал Варрив, и он же любил играть на предрассудках своих врагов. И тебе не пришла мысль, что ты не справишься. Максимализм Варрива этого не допускал. Пришлось тебе подкинуть Алиму. Ее таланты внезапно оказались более чем кстати. А так же немного помочь разгромить Нолдор.
— И здесь твоя работа. Отряды, о которых говорил один из девяти.
— Да, согласен. Но работа не только моя.
— Тоже играли не идеально. Под конец уже и дурак мог понять, что клинки подсунули, а Айрэ направили ко мне.
— Человек, внушивший Айрэ, что ты ее отец, и направивший ее к тебе только чудом остался жив, когда я узнал об этом.
Я прекрасно уже понял, что нахожусь в новом теле и в отличие от старой развалины, которая ныне покоится рядом с Берком, я здоров как бык… И во мне более не было проклятия лесного народа…
— Проклятие…
— Риторический вопрос. Оно ушло. Это и была та частичка Инвил, что ты оставил своему двойнику там. Она так и не смогла стать навсегда твоей частью.
Я сначала хотел обрадоваться, но потом… Потом я понял, что радоваться нечему. Ведь теперь у меня нет цели… Ничего нет. И есть бесполезная жизнь. Конечно, можно будет пустить ее… На что-то. Вернуться в науку, или же, как пенсионеры Альянса писать мемуары и жить, потягивая коктейли на элитных пляжах… Можно. Но зачем?
Проклятие ушло, осталась апатия. На душе стало еще хреновее. И мое состояние быстро понял старик.
— Что собираешься делать теперь?
А что если?… Так и сделаю.
— Отправлюсь куда-нибудь подальше от цивилизации, построю себе маленький домик и буду жить в глуши отшельником, где всякие личности меня не найдут.
— Что, прямо так сразу?
— Да.
— А как же родители…
Я поколебался пару секунд, потом отмахнулся.
— Брат позаботится. Да и прибыли от моей конторы хватит им на безбедную жизнь.
— А дочка? Ф'Алерэ?
— Доверяю полностью тем людям, с которыми она сейчас.
— А Айрэ?
— Не маленькая, справится…
Верил ли я в то, что говорил? Мне кажется, что да… Сознание уже рисовало маленький домик в глуши. И я непременно пострю его сам, а не руками нежити…
— И что, даже не заедешь домой попрощаться с братом?
— Нет. Я мертв.
Старик покачал головой. Все могло обернуться очень и очень плохо.
— А в Альянс? Не хочешь же ты, чтобы о смерти Беркариуса узнали постфактум?
— Мне без разницы.
Я сплюнул и сел на камень. Удивительно теплая и светлая ночь. Я взглянул еще раз на труп себя прежнего. Покойся с миром, старина.
— Ладно, будь по-твоему. Похорони свой мясной костюм с почестями, хотя бы.
Старик щелкнул пальцами, и в камне появилась ниша. Я поднял тело и аккуратно положил его туда. Камень словно сам схлопнулся, и на месте ниши выросла надгробная плита.
— Что высечь на ней?
— Алькор.
— Это же не твое имя?
— А это и не я. Так ведь ты меня назвал? Свою куклу?
Старик промолчал, но имя на плите все же появилось.
Я вытащил из кармана камень врат, но врата не открылись. Похоже, меня не выпускают.
Очередной раз сплюнул и сел опять на камень. В кармане отыскался коммуникатор. И он работал даже здесь. Посмотрев секунд пять на портрет Инвил, я выбрал в меню никогда ранее не использованный пункт: «игры». Выбор был невелик: «змейка» и «пасьянс». Сначала я выбрал первое, но вместо желаемого увидел сообщение с большим восклицательным знаком «ошибка сегментации, приложение будет закрыто». Оставался «пасьянс». Да и тот совершенно не хотел раскладываться.
В душе были непонятки. С одной стороны я был здоров, и мог жить полной жизнью, с другой… Я свыкся с проклятием так, что стало частью меня. И без него было пусто.
— А что с Джанной?
— Наверху найдешь кучку пепла. Ей не было шанса выжить после гибели Беркариуса.
И ее нет в живых.
— Может, уже выпустишь меня?
— Только когда буду знать, что ты не повесишься на ближайшем столбе и не утопишься в ближайшей проруби. Или не предпочтешь иной метод самоубийства. Чего тебе не нравится, ты победитель?! Не подумай, что капитал шоу. Может быть…
По щелчку пальцев старика из ниоткуда появились скудно одетые красотки с цветами и жуткая громкая музыка. Они исчезли так же быстро, за долю секунды до того, как я нанес магические удары.
— Я могу идти?
— А как насчет сделки?
— Нет. С меня хватило одной.
— Я открываю тебе врата, а ты пообещаешь мне, что заглянешь и попрощаешься с дочкой, братом, родителями, Алимой. Со всеми. А потом катись хоть на все четыре стороны.
— Хорошо.
Пусть будет так. Посмотрю в глаза Илоне, когда шлепну перед ней голову Беркариуса.
Поразмыслив, прежде чем шагнуть в сферу врат, я ампутировал у туши Беркариуса голову. И упаковал в пакет. Пожалуй, Илоне прихвачу подарок. Всего я не утащу, будет хоть что-то. Не мешало мне ее сорвиголов на хвосте до конца своих дней.
