Охотник за Смертью — Наследие - [29]

Вот почему ты продолжаешь бросаться в самую гущу событий, подумал Льюис. Не хочешь, чтобы тебя заподозрили даже в малейшей неудаче, которой, по-твоему мнению, является выход на пенсию?

Вслух же он сказал.

— Не знал, что у тебя в роду были Лорды.

— В наши дни не слишком мудро рассказывать об этом, — пожав плечами сказал Финн. — Не скажу, что скучаю по Кланам. Мне гораздо больше нравится быть Парагоном. Можно сказать, что мы новый вид аристократии — богатый, могущественный и обожаемый, но это право надо заслужить доблестью и заслугами, а не унаследовать вместе с фамилией. Чёрт возьми, да я сейчас богаче любого из моего старого Клана. Тридцать лет занятия продажи атрибутики и грамотные инвестиции сделали своё дело. Тебе стоит как-нибудь попробовать, Льюис. Ты единственный из Парагонов которого я знаю, у кого нет даже собственной игрушечной фигурки.

— Я никогда не стремился к богатству, — сказал Льюис. — И торговать своим именем Парагона кажется мне... как-то дёшево, словно ты принижаешь его. Я не сужу тех, кто это делает. Просто знаю, что это не моё.

Финн задумчиво посмотрел на него.

— Очень благородно с твоей стороны, Льюис. Вынужден признаться... мне в голову на мгновенье приходила мысль, а не сделает ли Дуглас Защитником тебя. Просто потому что ты Охотник за Смертью. Ведь это имя всё ещё что-то значит. Оно обладает силой. А Бог знает Дуглас всегда был излишне сентиментален.

Льюис быстро пожал плечами.

— Легенды... должны оставаться в прошлом, где им и место. Всегда хотел, чтобы меня судили по моим собственным делам, какими бы они ни были. Я никогда не хотел быть Защитником, Финн. Это работа для того, кто понимает в политике и умеет играть по правилам. Никогда не понимал политику, и, честно говоря, даже не старался. Я Парагон, и только им я и хотел всегда быть.

— Счастлив тот, у кого нет амбиций, — сказал Финн. — Но ещё счастливее тот, кто метит высоко и грезит великими миражами.

Льюис посмотрел на него.

— Чего?

****

Тем временем за кулисами, в безукоризненном и высокотехнологическом офисе, забитом новейшими компьютерами, средствами связи и наблюдения, самая знаменитая оперная певица Империи и официальная Глава Службы Королевского Протокола, Джесамина Флаверс и Анна Баркли, обсуждали предстоящую церемонию за чашкой чая и шоколадными печеньками. Две старые подруги, которые можно сказать прожили жизнь бок о бок, два самых влиятельных человека в Империи, хихикали и толкали друг друга, и вели себя как взрослые дети.

Джесамина Флаверс была высокой, красивой, роскошной и сексапильной блондинкой, потому что того требовали её профессия и положение. Не просто хорошенькая, а великолепная, излучающая сексуальность настолько яркую, что казалось даже плазма резака меркла на её фоне. Всемирно известных лица и фигуры Джесамины никогда не касались инструменты бодимастерских и каким-то непостижимым образом даже её незначительные изъяны лишь дополняли общую картину, создавая просто идеальный образ для шоу-бизнеса.

Самая почитаемая дива Империи, Джесамина Флаверс, находилась на самой вершине карьеры уже двадцать пять лет, с тех пор как буквально украла шоу у какого-то неудачливого бедолаги, когда ей было всего пятнадцать лет. Ангельский голос и тело, созданное для греха, а также чувство юмора достаточное, чтобы подшучивать над собой и не воспринимать свои таланты слишком серьёзно. Бесчисленные видео и записи приносили ей столько денег, что даже целая армия бухгалтеров не могла этого скрыть и Джесамина платила налогов больше, чем иные колонизированные планеты. Она могла отправиться на покой уже давно, но ещё столько ролей нужно было сыграть, так много сцен покорить, отправить плакаться мамочкам столь много юных дарований. К тому же по-настоящему счастлива она была только тогда, когда доводила публику до слёз или смеха, заставляя сердца сжиматься в благоговении.

Ей было всего сорок лет, а она уже добилась всего, чего только можно пожелать. И это становилось проблемой.

Она прибыла ко Двору в окружении своей свиты. Все эти люди были нужны, для того чтобы Джесамина Флаверс оставалась звездой, но она прогнала всех, когда пришла Анна Баркли (некоторые из них были не слишком этому рады, чувствуя угрозу своему положению и влиянию, но Джесамина прогнала дурачков угрозами и оскорблениями, пинками и затрещинами. У Джесамины все ходили по струнке). Они скрылись в офисе Анны, где могли хоть ненадолго уединиться. Джесамина не чувствовала необходимости играть звезду рядом с Анной. И была гораздо больше заинтересована в хорошей беседе и сплетнях, а также в возможности расслабиться.

Невысокая и плотная, Анна Баркли, была одета в элегантный серый костюм, благодаря которому выглядела очень эффектно. У неё были ярко-рыжие, коротко подстриженные волосы и лицо с волевыми скулами, придающими ему характер, но ничем более не выделяющееся. Она никогда не пользовалась косметикой и с самого начала смирилась с тем, что является человеком, сливающимся с фоном на любом собрании. Она привыкла к тому, что её не замечали и в целом была не против. Излишнее внимание только мешало, когда надо было делать работу.