Охотник до сказок - [4]

— Землю мы разделили, теперь давай море делить, чтоб о воде промеж нас спору не вышло.

Стали воду делить — вогнал Никита змея в Чёрное море, да там его и утопил.

Сделавши святое дело, воротился Никита в Киев, стал опять кожи мять, не взял за свой труд ничего. Царевна же воротилась к отцу, к матери.

Борозда Никитина, говорят, и теперь кое-где по степи видна; стоит она валом сажени на две высотою. Кругом мужички пашут, а борозды не распахивают: оставляют её на память о Никите Кожемяке.

ОХОТНИК ДО СКАЗОК Пересказал К. Ушинский

Жил себе старик со старухой, и был старик большой охотник до сказок и всяких россказней. Приходит зимою к старику солдат, просится ночевать.

— Пожалуй, служба, ночуй, — говорит старик, — только с уговором: всю ночь мне рассказывай; ты человек бывалый, много видел, много знаешь.

Солдат согласился.

Поужинали старик с солдатом, и легли они оба на полати рядышком, а старуха села на лавке и стала при лучине прясть.

Долго рассказывал солдат старику про своё житьё-бытьё, где был и что видел. Рассказывал до полуночи, а потом помолчал немного и спрашивает у старика:

— А что, хозяин, знаешь ли, кто. с тобой на полатях лежит?

— Как кто? — спрашивает хозяин. Вестимо, солдат.

— Ан нет, не солдат, а волк.

Поглядел мужик на солдата — и точно, волк. Испугался старик, а волк и говорит:

— Да ты, хозяин, не бойся, погляди на себя: ведь и ты медведь.

Оглянулся на себя мужик — и точно, стал он медведем.

— Слушай, хозяин, — говорит тогда волк, — не приходится нам с тобою на полатях лежать: чего доброго, придут в избу люди, так нам смерти не миновать. Убежим-ка лучше, пока целы.

Вот и побежали волк с медведем в чистое поле. Бегут, а навстречу им хозяинова лошадь. Увидел волк лошадь и говорит:

— Давай съедим!

— Нет, ведь это моя лошадь, — говорит старик.

— Ну так что ж, что твоя! Голод — не тётка.

Съели они лошадь и бегут дальше, а навстречу им старуха, старикова жена. Волк опять и говорит:

— Давай старуху съедим.

— Как есть? Да ведь это моя жена, — говорит медведь.

— Какая твоя! — отвечает волк.

Съели и старуху. Так-то пробегали медведь с волком целое лето. Настаёт зима.

— Давай, — говорит волк, — заляжем в берлогу; ты полезай дальше, а я спереди лягу. Когда найдут нас охотники, то меня первого застрелят, а ты смотри: как меня убьют да начнут шкуру сдирать, выскочи из берлоги да через шкуру мою переметнись — и станешь опять человеком.

Вот лежат медведь с волком в берлоге; набрели на них охотники, застрелили волка и стали с него шкуру снимать.

А медведь как выскочит из берлоги да кувырком через волчью шкуру… и полетел старик с полатей вниз головой.

— Ой, ой! — завопил старый. — Всю спинушку отбил!

Старуха перепугалась и вскочила:

— Что ты? Что с тобой, родимый? Отчего упал? Кажись, и пьян не был!

— Как отчего? — говорит старик. — Да ты, видно, ничего не знаешь!

И стал старик рассказывать: мы-де с солдатом зверьём были — он волком, я медведем, лето целое пробегали, лошадушку нашу съели и тебя, старуха, съели.

Взялась тут старуха за бока и ну хохотать.

— Да вы, — говорит, — оба уже с час на полатях во всю мочь храпите, а я сидела да пряла!

Больно расшибся старик. Перестал он с тех пор до полуночи сказки слушать.