Охотник до сказок - [3]
Цыган взял дубину да как свистнет змея по башке, так что тот во всё горло заорал:
— Полно, полно, брат цыган! Не свисти больше, и с одного разу глаза чуть на лоб не вылезли!
— Как знаешь, — говорит цыган, — а я ещё готов разок-другой свистнуть.
— Нет, не надо, не хочу больше спорить, — отвечает змей. — Давай лучше побратаемся!
И побратались цыган со змеем.
Говорит змей цыгану:
— Ступай, брат, на степь, там пасётся стадо волов: выбери самого жирного и волоки сюда на обед.
Пошёл цыган на степь, нашёл гурт волов, давай их ловить да друг с дружкой за хвосты связывать. Ждал, ждал змей — не дождался, побежал сам:
— Что так долго?
— А вот погоди, навяжу штук сорок, да зараз и поволоку, чтобы на целый месяц хватило.
— Экой ты какой! — говорит змей. — Нешто нам здесь век вековать — будет с нас и одного.
Ухватил змей самого жирного вола за хвост, сдёрнул шкуру, взвалил и шкуру и мясо на плечи и потащил домой.
— Как же, брат, — говорит цыган, — я столько штук навязал — неужели же бросить?
— Ну, брось.
Пришли в избу, наложили два котла мяса, а воды нет.
— На тебе воловью шкуру, — говорит змей, — набери полную воды и принеси сюда.
Потащил цыган к колодцу воловью шкуру, еле-еле порожнюю тащит; пришёл и давай колодец кругом окапывать. Змей ждал-ждал — не дождался, побежал сам.
— Что ты делаешь?
— Да вот, — отвечает цыган, — хочу колодец кругом окопать и в избу перетащить, чтобы не нужно было всякий раз по воду ходить.
— Экой ты какой! Много затеваешь, — сказал змей, набрал полную шкуру воды и понёс домой.
Есть и мясо и вода, да дров нет, и говорит змей цыгану:
— Сходи, брат, в лес, выбери сухой дуб и волоки сюда.
Пошёл цыган в лес, начал лыки драть да верёвки вить. Ждал-ждал змей — не дождался, опять бежит:
— Что ты здесь делаешь?
— Да вот, — отвечает цыган, — хочу за раз дубов двадцать зацепить верёвкой и тащить все с кореньями, чтоб надолго дров хватило.
— Экой ты, право! — говорит змей. — Всё по-своему делаешь.
Вырвал с корнем самый толстый дуб и поволок в избу.
Наварил змей говядины и зовёт цыгана обедать, а цыган надулся и говорит:
— Не хочу!
Вот змей сожрал сам целого вола и стал цыгана спрашивать:
— Скажи, брат, за что ты сердишься?
— А за то, — отвечает цыган, — что всё, что я ни сделаю, всё не так, всё не по-твоему.
— Ну, не сердись, помиримся.
— Если хочешь со мной мириться, — говорит цыган, — поедем ко мне в гости.
— Изволь, брат, поедем!
Змей достал повозку, запряг что ни есть лучших коней, и поехали вдвоём в цыганский табор. Стали подъезжать; а цыганята увидали отца, бегут к нему навстречу, голые, чёрные, да во всё горло кричат:
— Батька приехал! Змея привёз!
Змей испугался и спрашивает у цыгана:
— Это кто?
— А это мои дети, — отвечает цыган, — чай, голодны теперь; смотри, как за тебя примутся!
Змей с повозки — да бежать, и оставил цыгану и повозку и лошадей.
НИКИТА КОЖЕМЯКА
Пересказал К. Ушинский
В старые годы появился невдалеке от Киева страшный змей. Много народа потаскал в свою берлогу, потаскал и поел. Утащил змей и царскую дочь, но не съел её, а крепко-накрепко запер в своей берлоге. Увязалась за царевной из дому маленькая собачонка. Как улетит змей на промысел, царевна напишет записочку к отцу, к матери, привяжет записочку собачонке на шею и пошлёт её домой. Собачонка записочку отнесёт и ответ принесёт.
Вот раз царь и царица пишут царевне: «Узнай-де от змея, кто его сильней». Стала царевна от змея допытываться — и допыталась.
— Есть, — говорит змей, — в Киеве Никита Кожемяка — тот меня сильней.
Как ушёл змей на промысел, царевна и написала к отцу, к матери записочку: «Есть-де в Киеве Никита Кожемяка, он один сильнее змея, пошлите Никиту меня из неволи выручить».
Сыскал царь Никиту и сам с царицею пришёл его просить — выручить их дочку из тяжёлой неволи. В ту пору мял Кожемяка разом двенадцать воловьих кож. Как увидал он царя — испугался; руки у Никиты задрожали — и разорвал он разом все двенадцать кож. Рассердился тут Никита, что его испугали и ему убытку наделали, и сколько ни упрашивали его царь и царица пойти выручить царевну — не пошёл.
Вот и придумал царь с царицей собрать пять тысяч малолетних сирот — осиротил их лютый змей — и послали их просить Кожемяку освободить всю русскую землю от великой беды. Сжалился Кожемяка на сиротские слёзы, сам прослезился. Взял он триста пуд пеньки, насмолил её смолою, весь пенькою обмотался и пошёл. Подходит Никита к змеиной берлоге; а змей заперся, брёвнами завалился и к нему не выходит.
— Выходи лучше на чистое поле, а не то я всю твою берлогу размечу, — сказал Кожемяка и стал уже брёвна руками разбрасывать.
Видит змей беду неминучую, некуда ему от Никиты спрятаться, вышел в чистое поле. Долго ли, коротко ли они билися, только Никита повалил змея на землю и хотел его душить. Стал тут змей молить Никиту;
— Не бей меня, Никитушка, до смерти! Сильнее нас с тобой никого на свете нет, разделим весь свет поровну: ты будешь владеть в одной половине, а я в другой.
— Хорошо, — сказал Никита, — надо же прежде межу проложить, чтобы потом спору промеж нас не было.
Сделал Никита соху в триста пуд, запряг в неё змея и стал от Киева межу прокладывать, борозду пропахивать; глубиной та борозда в две сажени с четвертью. Провёл Никита борозду от Киева до самого Чёрного моря и говорит змею:
