Корин вдруг осознал, что сейчас умрет, и осознание этого принесло необычайный покой и умиротворение в его смутную душу. Словно кадры в замедленном немом кино он увидел темный провал обреза, ничего не выражающие ледяные глаза разрушителей и несшийся к нему осколок металла. А потом наступила тьма, и он уже не мог увидеть той самой глупой и бессмысленной гримасы, что так часто появлялась на губах его жертв.
— Слава?
— Что?
— Объясни мне одну вещь. Они так боятся нас, но умирают всегда с улыбкой на лице. Почему? Мне даже становится немного жаль их…
— Жалость неуместна, а особенно при ребенке. Чему ты учишь подрастающее поколение? Это же вампир, чудовище, монстр!
— Конечно, ты прав. Прости. Сколько еще?
— Девять. Жаль, мы упустили девчонку. Во второй раз уже, между прочим…
— Не беспокойся, найдем. Далеко не уйдет. Что делать с этим? — она кивком головы указала на безжизненное тело Корин.
— Ничего. Оставим обычным падальщикам. К утру полиции не достанется ничего.
— Хорошо. Идем отсюда. Ты все понял, Дмитрий?
Мальчик, который уже какое-то время стоял с плотно зажмуренными глазами, неуверенно кивнул.
— Хорошо. Хотя, я уже, кажется, начинаю повторяться. В любом случае, твои родители могут беспокоиться. Нехорошо их расстраивать.
Они растворились в темноте так же бесшумно и внезапно, как и появились. Об их недавнем присутствии напоминало лишь полускрытое в тени тело да нарастающий тревожный шорох — падальщики были готовы уничтожить следы охоты.
Стрелки на наручных часах Корин замерли на веки, остановившись на золотистой цифре «двенадцать».
