Охотничья луна - [23]

— Конечно, — усмехнулся он. — Как раз засыпал в кофеварку свежий. Джесси, не дольешь воды?

— Хорошо. Я уже слышала этот рассказ, но не заходи дальше, чем мачи-овишук.

Она скрылась в кухне, а я полностью сосредоточилась на Уилле.

— Мачи-овишук?

— Злые маниту.

Что ж, все интереснее и интереснее.

— Ты слышала о волчьем боге? — спросил он.

— Кое-что.

— Его вызвали на ритуале оджибве. Для него использовался тотем с отметинами мачи-овишук в сочетании с… некоторыми другими условиями.

— Какими?

— Кровь, смерть, огонь.

— Ваш народ определенно знает толк в вечеринках.

— А то.

— И где сейчас этот тотем?

— У доктора Хановер. Она думает, что, возможно, у нее получится… — Он замолчал и нахмурился. — Не уверен, что именно.

— Как и я. — Я не была уверена, чем занимается Элиза половину рабочего времени, и мне было все равно.

— По всем раскладам мачи-овишук и вендиго — это два злых маниту народа оджибве.

— А маниту — это?..

— Всеобъемлющий дух. Легенда гласит, что мир создал Кичи-Маниту, великая тайна. Маниту — это хранители людей, и во всех нас есть следы маниту.

— Вроде как в каждом из нас есть частица бога?

— В точку.

— И что там со злыми маниту?

— Я предпочитаю думать, что их следа в нас нет, но иногда в этом сомневаюсь.

После всего, что я видела и делала, мне тоже полагалось сомневаться.

— Значит, в Миниве злые маниту помогли воскресить волчьего бога?

— Да.

— А вендиго?

— Погодите! — крикнула из кухни Джесси.

Несколько мгновений спустя она вошла в комнату с тремя чашками. По одному запаху дымящейся жидкости я определила, что меня ждет нечто чудесное.

— Сахар, сливки? — спросила она.

Я покачала головой, отпила немного кофе, проглотила и застонала.

— Я же говорила, что его кофе почти так же хорош, как он сам, — подмигнула Джесси.

— А готовить он умеет? — спросила я.

Уилл лишь улыбнулся и отхлебнул кофе. Хотелось бы мне чувствовать себя так же спокойно в собственной шкуре и мириться с тем, что отличает меня от других, как получалось у него. Но сомневаюсь, что мне это когда-нибудь удастся.

— Ну, давай же, говори, Ловкач, — поторопила Джесси. — С чем нам придется сразиться на этот раз?

— Не уверен. — Уилл поставил чашку на кофейный столик, подальше от своих драгоценных бумаг. — Если верить легенде, первым вендиго был неистовый воин, который после особо жестокой битвы со смертельными врагами отрубал от поверженного противника куски плоти и съедал их в доказательство своей победы.

— Этот на такое способен, — пробормотала я.

— Вот только со временем воин вошел во вкус, полюбил человечину и, несмотря на предупреждения старших, начал охотиться на людей ради пищи.

Я вспомнила бурого оборотня. Съел ли он себе подобного, то есть девятерых? Воспоминания дали мне пищу для размышлений. Ха-ха.

— Спустя какое-то время великая тайна распорядилась, что человек, ведущий себя как зверь, и выглядеть должен соответственно, и воин стал вендиго. Проклятым на вечное скитание по лесам и пустошам Севера, вечную охоту и вечный голод, потому что не может насытиться.

Уилл порылся в разбросанных по кухонному столу бумагах, вытащил один лист и протянул его Джесси. Её брови подпрыгнули, и она передала листок мне.

«Вендиго» — гласила подпись под рисунком. Хорошо, что она там была. Потому что я могла бы поклясться, что на рисунке изображен оборотень.

Глава 11

Ну хорошо, может, и не совсем оборотень. Существо на рисунке являло собой нечто среднее между человеком и волком и было очень-очень худым. Наверное, так и должен выглядеть тот, кого великая тайна обрекла на вечный голод.

Я вернула рисунок Уиллу.

— И какой нам от этого прок?

— Это легенда о человеке, который, поедая людей, превращается в зверя. А у нас есть оборотень, который, поедая себе подобных, превращается в человека. Совпадение?

— Не думаю, — хором ответили мы с Джесси.

Уилл посмотрел на нас, переводя взгляд с одной на другую.

— Я тоже.

— Так какой нам от этого прок? — повторила я свой вопрос.

— Я должен еще немного подумать.

Уилл взял блокнот, потянулся к уху за карандашом и нахмурился, нащупав лишь собственные волосы. Джесси подняла карандаш с пола и, не промолвив ни слова, протянула Кадотту.

Я сочла бы эту парочку милой, если бы мне было до этого дело.

Уилл принялся размышлять вслух, одновременно делая пометки.

— В прошлый раз им потребовалась армия оборотней, созданная между двумя лунами месяца голубой луны.

Мне известны лунные поверья. Невозможно быть охотником на оборотней и не знать подобных тонкостей. Если в одном месяце случаются два полнолуния, то второе из них называется голубой луной. Многие приписывают этому редкому явлению магическую силу.

— Ночь голубой луны, — продолжил Уилл, — тотем мачи-овишук, волчий клан, кровь любящего тебя человека.

— Очаровательно, — заметила я.

— Как сказать, — не согласилась Джесси. — Они охотились за моей кровью.

— А как насчет волчьего клана?

Она указала пальцем на Уилла. Тот ничего не заметил, продолжая что-то чиркать в блокноте.

— Когда-нибудь тебе придется поведать мне все, — сказала я.

— Когда-нибудь, — откликнулась Джесси, но в ее интонации явно слышалось: «Ага, бегу и падаю». В общем-то, я не винила ее за подобный ответ. Я и сама не рассказывала никому, даже Эдварду, всю правду о своей первой встрече с оборотнем.