Охотничий сезон - [4]

Крессида против обыкновения пропустила шутливый выпад Берни.

— Варди, какой ты молодец, что не снял экран! Я так боялась, что магард и магистры тебя уболтают!

Но Берни не из тех, кто позволяет себя игнорировать:

— Варди, она пристрастна! Я тоже не снял экран, но меня молодцом никто не называет.

— Ты еще заставь меня хвалить куклу — за то, что не сняла платье, которое я на нее надела! — огрызнулась Кресси.

— Варди, ты слышал? Эта пожирательница мозгов до сих пор играет в куклы!

— Не задирай ее, Берни, — попросил Вардан примирительным тоном. — Кресси сегодня не в лучшей форме, я еще за завтраком заметил.

— Ты что-то знала уже утром и ничего нам не сказала? — удивился Берни.

— Ничего я толком не знала. Мне ночью приснился кошмар: меня душило ожившее кресло. Теперь я понимаю, что поймала предсмертный зов Гинара, а утром ничего такого не заподозрила. Ну, кошмар и кошмар — бывает. Хотя могла бы догадаться, что дело нечисто: временами такая накатывала тревога, хоть беги. Видимо, я ловила эманации от магистров.

Вардан испуганно посмотрел на друга.

— Берни, если этот диверсант убивает менталистов, выходит, Кресси тоже в опасности?

— Диверсант? Менталистов? — Крессида внимательно посмотрела сначала на Вардана, потом на Берни, подошла к кровати, села рядом с эрлитом и потребовала: — Выкладывайте!

Берни коротко и на удивление серьезно пересказал ей все новости, включая свои выводы и догадки.

— Похоже на правду, — задумчиво сказала Крессида. — А я еще удивлялась, что комиссия решила проверять нас мемоскопом, хотя с менталистом все было бы куда проще. И нашего согласия не потребовалось бы. Ему ведь не нужно копаться в наших воспоминаниях и мыслях, достаточно просто взглянуть на структуру дара. У мага, способного наделить жизнью и сознанием кресло, она должна быть уникальной. Теперь-то понятно, что они просто не захотели рисковать менталистом. Их и так, наверное, на всю столицу осталось меньше дюжины…

— И ты в их числе, — мрачно заключил Вардан. — А сюда, в карантин, тащат всяких подозрительных типов. Снаружи-то охранный контур поставили, а здесь — только двери с запорами. А что ему эта дверь, если он может оживить ее вместе с запором?

— Варди, не нагнетай. — Поморщился Берни. — Не верю я, что наш убийца всемогущ — в шестнадцать-то лет! Да, он расправился с тремя магистрами, но по одиночке и только потому, что захватил их врасплох своими сюрпризцами. А мы к ним готовы, к тому же нас трое, и все небездарны. Ты голой силой любое кресло в щепки накрошишь, я подпалю, а Кресси затейнику какой-нибудь паралич организует. Кресси, ты мне лучше вот что скажи. Помнишь, ты говорила, что у Вардана структура дара тоже необычная? А как ты отличаешь обычную от необычной? Как ты ее вообще видишь?

— Это не так-то просто объяснить… Представь себе объемную стеклянную кляксу. Внутри клякса полая, полость — сосуд для силы. Но ее не видно, потому что стекло толстое и матовое. Зато видны трещинки, идущие к поверхности. Только у трещинок обычно форма ломаных, а тут такие извилистые линии… Одни тонкие, как волосинки, другие потолще, как будто прогрызенные в стекле ходы. Это и есть стихийные каналы. Форма у всех разная, самая причудливая. Но каким-то образом — интуитивно — я угадываю по ней, к какой стихии канал относится. А опытные менталисты, должно быть, знают совершенно точно.

— Угу. Толстые ходы — это открытые каналы, волосинки — закрытые, правильно? И что не так в картинке дара Варди?

— Сочетание линий. Стихии, как ты знаешь, делятся на основные и высшие. Так вот, толстые линии — открытые каналы — обязательно должны относиться к одному типу стихий. Иными словами, если маг управляет, скажем, стихией воды, то у него могут быть открыты еще и каналы воздуха, огня или земли. А могут и не быть — как повезет. Но витальный и ментальный каналы совершенно точно будут закрыты. А у Варди одновременно открыты каналы земли, воды и жизни.

— И ты предполагаешь, что у убийцы должно быть что-то подобное?

— Да. Только вода — не обязательно, а помимо каналов жизни и земли должен быть открыт еще ментальный. Без меня у Варди тогда ничего не получилось бы с манекеном-оборотнем. То есть ожить-то он бы ожил, и даже трансформировался, но вел бы себя непредсказуемо, как неразумная тварь… Эй, Берни, ты меня слышишь?

— Тебя, пожалуй, не услышишь! Я думаю.

— И давно это с тобой? — поинтересовалась Крессида, изобразив озабоченность.

— О чем думаешь? — спросил Варди, опасаясь, что друзья опять начнут свой шутливый поединок, а неведомый убийца менталистов тем временем изобретет способ добраться до Кресси.

— Вам не кажется странным, что в Академии одновременно появились два схолара с уникальным даром? Триста с лишним лет никто не слышал о существовании магов, управляющих разнотипными стихиями, а тут — нате вам, сразу двое. Причем одного возраста. И возраст этот, что показательно, шестнадцать лет. А мы через два месяца будем праздновать семнадцатую годовщину победы над Ургандом…

— Но ургандские колдуны тоже не управляют разнотипными стихиями, Берни. Говорят, среди них много сильных огневиков. И менталисты встречаются чаще, чем у нас. Зато земельщики — намного реже. А о виталистах, по-моему, вообще ничего не известно.