Охотница - [31]

Ох… ну ладно. В этом хотя бы есть логика. Правда, во всем остальном ее не так уж много.

– Алло, Карли, – проговорил он в перском. – Девочка готова к экипировке.

К экипировке?

Карли вошла через минуту и поманила меня пальцем. Я поднялась, слегка поклонилась оружейнику, а он, кажется, снова удивился, и вышла следом за куратором. Очередной коридор привел нас в комнату, где стояло полдюжины столов с компьютерами.

– Не пойми превратно, но в этом ты ходить не будешь, – заявила Карли, включая монитор, на котором всплыла надпись «Экипировка».

– А я не в этом Охо… – начала было я, но Карли не дала мне договорить:

– Не тарахти, а лучше послушай меня. Нас снимают. Ты видишь, как я одета, как одет оружейник Кент. Каждому из нас обязательно полагаются собственные цвета и запоминающийся костюм. Чтобы люди сразу могли сказать, кого они видят на экране. И тебе нужна одежда, которая будет смотреться профессионально. Как у других Охотников, а не как у… – Она умолкла, но суть я уловила. Надо, чтобы я выглядела не как только что из дикого леса, хотя я как раз примерно оттуда. – Ты поняла?

Понять-то я поняла. Спасибо оружейнику Кенту: он мне все растолковал. А то все это показалось бы мне сущим бредом. То есть это бред и есть, но теперь я уже могу принять его и жить с ним.

Мое молчание Карли расценила как согласие:

– Вот и хорошо. Сначала мы подберем тебе цвета.

Сочетания цветов на первой, второй и третьей странице оказались… ой, нет. Ни за что в жизни не надела бы такие цвета, а уж на Охоту и подавно. Но на четвертой странице наконец…

– Вот! – выпалила я, тыча пальцем в монитор.

– Антрацитовый, светло-серый, серебристо-серый. Хороший выбор. – Она пометила комбинацию и переместила ее в папку. – Ладно, давай выберем фасон.

Вот уж… брр! Нет, вы не думайте: мне нравится все красивое. И новая одежда тоже нравится. Но с тех пор как я перестала расти, свой костюм я обновляю примерно раз в год. Пей до капли, ешь до крошки и до дыр носи одежки – так у нас говорили и так поступали. И я так привыкла. А тут передо мной вываливают целый гардероб: страница за страницей, одежда на каждый день, нарядные платья и всякое такое.

У меня от растерянности даже сердце заныло. Или это от голода? Карли взглянула на меня и сжалилась.

– Пока достаточно, – сказала она. – Принесу тебе твою одежду, переоденешься, и я покажу тебе, где мы едим.

Я услышала только «где мы едим». Карли вышла и через несколько минут вернулась.

У меня челюсть отвисла, когда она протянула мне новый костюм. Когда, спрашивается, его сделать-то успели?

Костюм более-менее повторял мою старую Охотничью одежду; я, наверное, неосознанно выбрала именно его. Там была туника с капюшоном и подолом почти до колена; спереди и сзади свисали острые края. У длинных рукавов имелись перемычки между пальцами. К тунике прилагался пояс – очень широкий, я бы назвала его защитным, он был явно не только для красоты. И еще необычайно мягкая рубашка, чтобы надевать под тунику. Туника, кажется, была из замши, а пояс – лайковый. И то и другое серое, но с узором из темно-серых листьев с черными краями: вдоль подола тянулась полоса шириной дюйма четыре и вдоль пояса шириной дюйма два[13]. Штаны тоже были замшевые, и тоже с листьями: они разбегались по штанинам спереди. А сапоги подходили к поясу.

Карли показала мне, где душевая, чтобы я там переоделась. Она вошла, когда я еще натягивала сапоги. Я быстро выпрямилась, потопталась, чтобы сапоги сели как следует.

– Старшая Охотница. – Я почтительно склонила голову.

Она ничего не сказала, только обошла меня кругом. Теперь мы обе были облачены в кожу – и все равно отличались как небо и земля. Завершив круг, она встала передо мной, улыбаясь.

– Ты прекрасно выглядишь, детка, – похвалила она. – Тебе идут эти цвета.

Я покраснела.

– Я не люблю яркие цвета, – запинаясь пробормотала я. – А разве… а в таком разве можно Охотиться?

– Настоящий Охотничий костюм куда скромнее, но в видэфире цвета нарочно усиливают, – объяснила Карли. Я таращилась на нее недоуменно, и она продолжила: – На Охоте мы носим обесцвеченные версии. Редакторы в видстудиях добавляют цвета, прежде чем отправляют эфир на видвизоры.

– Ага… – На миг я почувствовала себя полной дурочкой, но тут же мысленно встряхнулась. Что за ерунда! Я уж точно не стану обряжаться как оружейник. – То есть это все для камеры?

– Вот именно. Тебя будут много показывать, и важно, чтобы зрители ни с кем тебя не путали. – Карли взглянула на меня, словно ожидая, что я скажу что-то, но я была вся внимание. – Впрочем, ты, должно быть, умираешь с голоду. Я тоже. Пойдем в столовую, познакомишься с товарищами. – Она фыркнула. – Для знакомства лучшего места не найти. У них будет выбор: набивать брюхо или гнобить тебя. И они предпочтут набивать брюхо.

– А как же…

– Все твои вещи уже отнесли к тебе, – быстро ответила Карли, опережая мой вопрос. – Не волнуйся, никто ничего не выбросил.

Уф, какое счастье! Есть у меня подозрение, что как бы ни была хороша новая одежда, я при каждом удобном случае буду влезать в старую.

Глава 7

Столовая, или, по-правильному, обеденный зал, очень напоминала наш общинный дом, только тут помещение целиком предназначалось для еды, а наш зал – для всего на свете, и поэтому он никогда не пустовал, в нем постоянно кто-то собирался. Школа, шитье одеял, песни, танцы – поводов было предостаточно: всегда находилось какое-то занятие, для которого обычный дом оказывался тесноват.